"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - Маркиз ("Ричард Длинные Руки" #15)" - читать интересную книгу автора

наряжены в красное, а на блюдах громоздятся конструкции из жареных птиц,
печеной рыбы, живых устриц и всякого непонятного, но пахнущего очень даже,
что не сказать весьма и весьма. Все украшено зеленью, а огромная рыбина,
стоя на хвосте в толще паштета из гусиной печени, похожего на вулкан
Везувий, держит во рту крупное яйцо с блестящей жемчужиной на кончике.
Снова повторилась процедура опознавания блюд, размышления, чего бы из
них покушать, трудного выбора и перекладывания на новые чистые тарелки,
такие огромные, что из них можно бы кормить бегемотов.
Герцог одобрительно поглядывал, как его внук с аппетитом очищает уже
третью тарелку.
- Ничто не делает обед таким вкусным, - заметил он вполголоса, - как
пропущенный завтрак.
Эйсейбио проворчал с набитым ртом:
- А что за мода завтракать так рано? Есть надо вовремя.
- Воспитанный человек никогда не ест, - сказал герцог нравоучительно. -
Он только завтракает, обедает и ужинает.
Эйсейбио взглянул на меня, как на сообщника, мы примерно одного
возраста.
- В столице вас угощают хорошими обедами, - заметил он заговорщицки, -
а у нас - хорошими обеденными манерами.
Я дипломатично промолчал, во время хорошего обеда всякий становится
консерватором, а здесь каждое блюдо - произведение кулинарного искусства.
Герцог буркнул:
- После хорошего обеда всякому простишь, даже родному внуку. Маркиз,
как вы находите гарбюссе по-гессенски?
- Я его еще не нашел, - ответил я смущенно. - Или ее...
Эйсейбио довольно хохотнул, герцог улыбнулся.
- Значит, - заметил он, - вам было чем заняться. Как вам этот паштет?
- Изумительный, - ответил я вполне искренне. - Тает во рту! Вот так
воины становятся неженками...
Эйсейбио сказал весело:
- Какие воины? Кому они нужны? А счастье именно в хорошем обеде,
хорошем вине и хорошей женщине. Или дурной, это смотря по тому, сколько
счастья можете себе позволить.
Церемониймейстер стоит неподвижно, но я видел, как внимательно следит
за движениями наших рук и челюстей. В какой-то лишь ему понятный момент он
подал знак, и в зал внесли на носилках огромный торт. В половину
человеческого роста, хотя сам по себе торт не широк, так, с ведро, но нас
разорвет, если съедим хоть половину. Слуги в голубом замерли неподвижно, а
повар с ножом и лопаточкой заискивающе заглядывал в глаза герцога, стараясь
угадать, с какого бока и в каком месте хозяин восхочет отведать это чудо.
Торт украшен орешками всех сортов, начиная от простого фундука и
грецких и заканчивая совсем диковинными, миндалем, зернышками изюма, а еще
чем-то непонятным, но, видимо, съедобным. Шоколад и кремы перемежаются,
получилась затейливая башенка из темного шоколада с белыми полосками.
Герцог покосился на меня.
- Между хорошим обедом, - обронил он философски, - и долгой жизнью
только та разница, что за обедом сладкое подают в конце.
- Изумительно, - сказал я. - Вот эта штука просто тает во рту, а вкус
непередаваемый... Что это?