"Борис Орлов, Алексей Махров. Господа из завтра (Книга вторая) " - читать интересную книгу автора

вокзале.
Только ушел он, я в кондитерскую завернул. Кофею там спросил, сижу,
будто пью, а сам бумажку осторожно развернул - ого! Письмецо от брата моего,
Егора! "Здорово, братан - Степан-великан (так он меня в детстве звал). Тому,
кто весточку сию передаст, доверяй как батьке родному. Что велит - делай. А
за то выйдет тебе великая слава и Государю нашему (так они про меж собой
цесаревича именуют) большую службу сослужишь. За сим, брат твой, хорунжий
Атаманского полку, Егор".
Перечитал я еще раз. Рука братнева, евойные буковицы завсегда
кривоваты. Ох, как взлетел - хорунжий! А про то, чтоб тому, титулярному,
подчинится - ясен вопрос! Видать, тут дело государево...
...Вот и стою я, стал быть, у входа на платформу. Народищу - тьма. Одни
куда-то спешат, по делам своим. Другие - просто глазеют, интересуются. Ну и
я, вроде как со вторыми вместе...
- Здравствуй, братец. Что ж это ты здесь стоишь, а в ресторацию не
зашел?
Оглянулся я. Тот самый, титулярный. Только сегодня не в мундире, а в
партикулярном. Принял меня за локоток и в ресторацию. Себе чаю спросил,
мне - стопку очищенной. Пока сидели, он мне все и обсказал: зачем прибыл,
какой от меня службы ждет, и для Вильгельма письмо от цесаревича передал. Да
еще пакет такой, увесистый. За ним велел следить пуще глаза. Честно
обсказал: деньги там для принца германского от нашего цесаревича. Мол, как
он сейчас под арестом сидит, пригодятся. Обговорили мы, как он мне весточки
передавать будет, что, да где, и пошел он дале, а я еще посидел, а потом,
только что не наметом - к Вильгельму.
Письмо он прочел, пакет с деньгами вскрыл - аж прослезился. Своим двум
ближним офицерам: Ойлибурху и этому... фамилия у него смешная... Вальдурзею
показывает, вот мол, какой у меня друг и брат в России. И меня, по плечу
хлопает: быть тебе, Штефан (эдак он меня, на ерманский манер зовет), быть
говорит тебе у меня дворянином и офицером в гвардейских уланах. А потом
написал записку да велел срочно отнесть ее сестре своей, нашего цесаревича
нареченной, принцессе Виктории...

Рассказывает кронпринц Вильгельм.

...Идея, предложенная подполковником Васильчиковым, крайне взбудоражила
не только меня. Даже моя добродетельная Дона и та пришла в нервное
состояние, узнав, правда без подробностей, план дерзкого побега Моретты.
Друг и доверенное лицо Ники прибыл в Берлин инкогнито, но я сразу узнал его
по описанию своего kazak'а. Prince Serge предложил организовать исчезновение
Моретты из оперы. Это единственное место, куда Моретта может выезжать, не
привлекая подозрений, где присутствует множество людей, проследить и
проверить которых невозможно. Абсолютно.
За дело мы взялись уверенно и, я бы, наверное, определил, радостно. И
помочь Ники, следуя заветам незабвенного дедушки, и насолить матушке,
которая просто помешалась на своей англофилии и русофобии. Конечно, на нее
слишком сильно повлияла болезнь папеньки, но все же нельзя так забываться!
Дона сообщила maman о своем намерении посетить оперу. "Тангейзер" не
слишком любим матушкой, но, однако ж, она не стала противиться, полагая, что
мрачная и торжественная музыка соответствует моменту и общему настроению, а