"Борис Орлов, Алексей Махров. Господа из завтра (Книга вторая) " - читать интересную книгу автора

прозвучала в Городском Дворце. Если верить тому, что она только что
услышала, некто совершенно не верит в благородное происхождение леди Челси,
называя ее самкой собаки и женщиной легкого поведения. Мало того -
говоривший состоял с матерью фрейлины в интимных отношениях, да не простых,
а тех, что называют "французской любовью".
Буквально отшвырнув пытавшуюся загородить дорогу мисс Дьюл, в комнату
ворвался kazak, которого Вильгельм выпросил у Ники в тот памятный приезд в
Россию. Увидев Моретту, русский вытянулся во фрунт и, нещадно коверкая
немецкие слова, громогласно отрапортовал:
- Ваше Императорское Высочество! Я послать от ваш брат! Приказ -
передать Вам в рука. Лично.
Kazak протягивает сложенный вчетверо лист, извлеченный из-за обшлага
мундира. Она схватила его с такой поспешностью, словно это был глоток воды,
предлагаемый жаждущему в пустыне. Мелкий, твердый почерк брата. "Любезная
сестра, дорогая моя малышка Моретта. Мне сообщили, что твое письмо
доставлено адресату. Он принял живейшее участие в наших непростых
обстоятельствах. Зная характер нашего друга и кузена, я полагаю, что тебе не
долго осталось ждать встречи с предметом твоей любви. Я благословляю тебя.
Твой брат, кронпринц Вильгельм. P.S. Сожги записку. Не стоит волновать
матушку"...

Рассказывает старший урядник атаманского полка Степан Шелихов

...Так что вот, обретаюсь я ныне в городе Берлине. Город ничего себе,
но супротив Питера пожиже будет. Служу при принце Вильгельме, донскому бою
его обучаю. Ужо два года, на третий пошел. Это меня наш цесаревич определил.
А вернее сказать: не цесаревич, а брат мой молодший, Егорка. Теперь, правда,
уже не Егорка - подымай, брат, выше! Ординарец Его Императорского Высочества
Наследника Престола Всероссийского, подхорунжий Егор Шелихов, а не абы кто!
Наш-то цесаревич вовсе прост да душевен. С атаманцами - запросто, иной
раз из одного котла кулеш хлебал, лозу рубил, пластунскому делу обучался. За
удаль да за воинскую сноровку, он брата Егора к себе и приблизил. Таперича
братан мой - ого! рукой не достанешь!
Правда, толку нам с братьями не много было. Егор-то лишнего ничего у
цесаревича не просил никогда. Если б батюшка наш, Николай Александрович,
пошли ему Господь многия лета, письмецо Егорию не отправил, в котором
поинтересовался, как, мол, Егор, братья твои там поживают? - вовсе ничего и
не было нам с того, что брательник в свите. А уж теперь: брат Николай -
полусотней командует, брат Фрол - урядник, отцу с матерью в станицу почитай
чуть не каженный месяц подарки, а я - при Вильгельме, будущем ерманском
императоре. И тож человек не последний...
Вот, к примеру, вчера - после того, как господин Вильгельм со мною в
фехтовальной зале косточки друг дружке помяли, велел он мне в город идтить,
да кой-какие письма поразнести. Письма я поразнес, а на обратной дороге
подходит ко мне человек. Наш, рассейский, ежели по мундиру судить - советник
титулярный.
- Не скажешь ли, братец, час который? Часы вот позабыл...
Сунулся я было за часами, да чувствую: в руку мне бумажка тычется. Пока
соображал: что за оказия такая, глядь - ан человек-то тот уж и дале пошел.
Обронил только так небрежно: в пять часов, мол, завтра, на Александрплатц, в