"Раиса Д.Орлова-Копелева. Двери открываются медленно" - читать интересную книгу автора

Назову одного Сергеем, другого Валерием.
Сергей был еще и замечательным преподавателем. На его уроки в школе
приезжали со всей Москвы. Было опубликовано несколько его блистательных
стихотворных переводов.
Он стал деятельным диссидентом, предъявляя к себе и к другим тоже
требования максималистские. Участвовал в издании рукописной "Хроники текущих
событий", сообщавшей о преследованиях, арестах, обысках (самом опасном деле
в те, да и в эти годы), опубликовал в США книгу, с точки зрения цензуры,
"преступную". Его многократно вызывали на допросы. Было ясно: он у самого
порога психушки или тюрьмы. Он эмигрировал. Эмиграция стала для него
трагедией.
Валерия "прорабатывали", но на работе оставили без всякого покаяния.
Несколько лет не публиковали. От диссидентства он отошел. Сегодня он - один
из крупнейших специалистов в своей области, один из лучших знатоков истории
отечественной поэзии. Выходят его статьи и книги, он читает лекции. Один из
талантливых создателей нашей культуры.
Думаю, что такому, как он, нелегко было промолчать, когда, например,
сослали Сахарова. Более того, его молчание какими-то своими непрямыми путями
сказывается и в его творчестве. Но все же он - просветитель у себя на
родине, пробуждает добрые чувства у своих читателей и почитателей.
Оба эти человека по-разному воплощали самые привлекательные черты
российской интеллигенции.
Мне показалось закономерным сопоставить их еще и потому, что облик Сергея
запечатлел один из лучших наших поэтов, облик Валерия - один из лучших наших
художников. Необычайный "свидетель" - искусство - подтвердил закономерность
сопоставления этих людей.
Две судьбы. Какие-то непредвиденные, непостижимые только рационально витки
обстоятельств определили, при явной общности в начале, такое резкое
расхождение потом.
Могли бы они поменяться местами? Не знаю...
Те, кто пошли по дороге Сергея, образовали первый ряд. Загородили собою
других. Самопожертвование одних, вероятно, дало другим глоток свободы, хотя
бы в своем деле. Отодвинуло границы дозволенного.
Если бы не было тогда (и теперь) этой первой линии, удары пришлись бы по
тому слою либеральной интеллигенции, к которому принадлежит Валерий. Удары,
подобные тем, что уничтожили лучшую часть нашей интеллигенции в двадцатые,
тридцатые, сороковые годы.
Уже упоминала дом Чуковских. Корней Чуковский и Лидия Чуковская - два
писателя, две противоположные судьбы. Детские стихи Корнея Чуковского
(1882-1969) знает сегодня четвертое поколение детей в СССР. Переводчик (он
открыл русским читателям Уитмена, переводил Твена и Дефо), теоретик
перевода, замечательный критик, филолог, ревнитель языка, литературовед. Для
человека своего времени и взглядов он прожил необычайно плодотворную жизнь,
увенчанную признанием и официальным и читательским. Его несколько раз ругали
в печати, он шел на некоторые компромиссы. Так, в последний том своего
собрания сочинений он включил работу, рассматривающую три перевода на
английский язык повести Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича".
Чуковский критиковал американских переводчиков, работавших торопливо, ради
политической сенсации, не стремившихся донести художественное своеобразие
повести. Однако к этому времени (1969) Солженицына уже исключили из Союза