"Николай и Сергей Ореховы. Присказка" - читать интересную книгу автора

Возле опрокинутой подводы в дорожной пыли сидел староста. Он словно
присел отдохнуть, прислонившись к ней боком, да и задремал на солнцепеке.
Филька ничего не понимал. Он же только что видел его на проселке,
уходящим со всеми в город!.. Подбежал к нему, взял за плечо и отпрянул,
увидев две стрелы, торчащие из спины. Потревоженное тело от прикосновения
повалилось на спину, выгнулось из-за стрел, не дающих распрямиться, голова
откинулась, подставляя обезображенное вороньем лицо солнцу.
Филька оторопело уставился в это лицо, попятился - и тут увидел еще
одного убитого. Кто-то обезглавленный, раскинув руки, лежал на поваленном,
забрызганном кровью плетне. И рядом, в высокой траве, белело чье-то тело, а
там, дальше, - еще, и еще, и еще...
Филька, потрясенный, попятился, споткнулся о что-то бесформенное и
кровавое, чуть не упав, испуганно шарахнулся в сторону, и завывая сквозь
зубы, закружился на одном месте.
Мать святая богородица! Да что же это такое!.. Да как же так?!...
Рванулся к своему дому, не желая верить в увиденное, совершенно ничего
не понимая.
От родной избы остались лишь два изъеденных огнем столба да груда
обгоревших поленьев. Филька замер возле разбитой калитки. Во дворе лежал
отец, его родной отец... Там, на проселочной дороге тоже был его отец...
Голова наполнялась гулкой пустотой, в которой, как колокол, ухало
сердце. Филька подошел, склонился над отцом. Страшная, почерневшая от крови
сабельная рана шла наискосок от ключицы - через грудь, до пояса. У Фильки
задрожали руки, он опустился рядом на колени и, раскачиваясь, едва слышно
затянул что-то протяжное от безысходной тоски. В голове все громче гудела
пустота, и рассудок, иссякнув, опустился на невидимое дно этой пустоты...
Что-то заставило Фильку подняться. Он бесцельно бродил по двору,
поднимая с земли какие-то вещи и тут же их отбрасывая. На глаза попалась
тряпичная кукла. Он долго смотрел на нее, потом кинулся к пепелищу и начал
разбирать его, растаскивая не успевшие остыть горелые балки. Вскоре он нашел
тела матери и сестренки, вынес их и положил рядом с отцом, присел около,
затем, отыскав заступ, здесь же, во дворе, вырыл могилу. Похоронил родных,
закрепил наскоро сколоченный из жерди крест и побрел, не разбирая дороги, в
сторону леса.
Большая безмолвная туча, появившаяся откуда-то, скрыла солнце. Тяжелый
багровый свет повис над селом. Туча клубилась в полном безветрии, в ее серой
ворочающейся глубине полыхали зарницы.
И тут пустота внутри Фильки лопнула, сломалось что-то с протяжным
звоном под напором неимоверного нервного напряжения, и какая-то новая дикая
сила ворвалась в его душу.
Филька запрокинул голову и, грозя побелевшими кулаками пылающему
зарницам, небу, закричал:
- Господи! Боже всемогущий! Все в твоих силах, но объясни мне, за
что?.. За что ты мне выбрал такую страшную кару?!.
Небо безмолвствовало, лишь гортанный крик воронья да далекий собачки
лей на краю села ответили ему.
- Бог! Где ты?! Где твоя справедливость? Где твое милосердие? - опять
крикнул Филька недосягаемым огненным зарницам, равнодушно вспыхивающим и
гаснущим в глубоком чреве бескрайней тучи.
Постоял, опустив безвольно руки, повернулся к селу лицом, трижды