"Николай Орехов, Сергей Орехов. Серый (Повесть) " - читать интересную книгу автора

забыв и о секретаре редакции, и о Светлане, и о том, что дежурный гастроном
скоро закроется, доехал, тупо уставившись в окно, до своего дома.
Двести метров до своего подъезда Равин преодолел бегом, шлепая
башмаками сорок пятого размера по кипящим лужам. Вода стекала с плеч
ручьями, оставляя сплошной мокрый след на старых мраморных ступенях. Он
быстро поднялся на третий этаж.
- Владислав Львович! Вымокли-то как! Что же вы зонтик-то не носите?
Равин обернулся. Это была всегда все знающая соседка по площадке Эльза
Марковна, принадлежащая к тому типу женщин, глядя на которых, невозможно
определить, то ли им тридцать, то ли пятьдесят лет. Она стояла, слегка
согнувшись, и, скрестив руки под подбородком, сочувственно качала головой.
"Откуда ее черт вынес?! Вечно появляется, как из-под земли", - подумал
Равин.
Он достал ключ и со злостью ткнул им в замочную скважину. Ключ в
скважину не попал, однако дверь от толчка приоткрылась.
- Ой! Никак обокрали вас! - Соседка ловко протиснулась боком между
Равиным и дверью, осторожно, держась за косяк, заглянула в темный коридор. -
У вас там какие-то бумаги летают.
- Нечего у меня красть и нечему летать! - Равин оттеснил рукой соседку,
вошел в квартиру и закрыл дверь.
К его ногам скользнули два белых листа бумаги. Владислав Львович
нащупал выключатель и включил свет. Это были черновые страницы его старой
рукописи. Перешагнув через них, Равин открыл дверь в ванную, подмокшую папку
с возвращенным рассказом бросил на стиральную машину, стянул потяжелевший от
воды пиджак. Потянувшись за висевшими в углу плечиками, скользнул взглядом
по зеркалу и в ужасе отшатнулся - на него смотрела, оскалившись в жуткой
ухмылке, черная рожа, напоминавшая скорее африканскую маску, нежели
человеческое лицо: дугообразный разрез безгубого рта; два больших отверстия
на месте носа; совершенно круглые, навыкат, глаза; лишенный бровей, покатый,
отливающий фиолетовым лоб без единой морщины.
У Владислава Львовича подкосились ноги, по телу пробежала волна мелкой
дрожи, пиджак выпал из ослабевших пальцев и хлюпнулся на кафельный пол.
Равин прижался спиной к стене и зажмурился. Сосчитав до тринадцати, он
задержал дыхание, открыл глаза и... увидел в зеркале свое перекошенное от
страха лицо. Сделав неуверенный шаг, Равин провел по зеркалу рукой. На
пыльной поверхности остался волнистый след. Ничего, кроме собственного
отражения, в зеркале не было. "Я с ума сойду, пока допишу этот дурацкий
рассказ ужасов, - подумал, приходя в себя, Владислав Львович. - Надо же
такому примерещиться!" Еще раз взглянул в зеркало и погладил отросшую за
день щетину.
- Эх ты, деятель культуры! - шепотом проговорил он. - Заработался
совсем! Тридцать шесть лет на свете прожил, а ума не нажил. Ты бы лучше
научился не забывать закрывать дверь на ключ, когда из квартиры уходишь.
Понял?
Отражение в зеркале согласно кивнуло.
Владислав Львович с минуту ошарашенно смотрел в зеркало, затем сделал
несколько движений руками и, убедившись, что отражение их повторило, и в
недоумении пожав плечами, вышел из ванной.
Подобрав в прихожей листы, Равин прошел в комнату. Возле распахнутой
настежь балконной двери валялась чудом не разбившаяся, сброшенная с