"Патриция Оливер. Нескромное предложение" - читать интересную книгу автора

семнадцать лет.

И она начала тихонько напевать, неожиданно с новым чувством ощущая
грусть этих слов.

"Когда ты состаришься,// Однажды вечером при свечах..."

Неужели когда-нибудь, думала Синтия, ее любимый сочинит песню о ней?
Как Ронсар о Елене?

Синтия почувствовала странное томление. Насколько она знала, ни один
мужчина не любил ее, и никто не сочинял песен о ее красоте. Такие мысли не
пришли бы Синтии на ум еще год назад, а теперь ей стало вдруг очень грустно.

Чтобы сбросить с себя это печальное настроение, Синтия сыграла песню
снова, но жалобные ноты продолжали звучать в ее душе, говоря о неразделенной
любви, об одиночестве.

Это слишком напоминало Синтии, чего ей самой не хватало: мужских
любящих рук, обнимающих ее, мужских ласк, мужских губ, мужского...

Короче, ей не хватало мужчины! И щеки Синтии покраснели от того, куда
завели ее мысли.

Ах, даже Джеймс с его флегматичным характером и ужасной привычкой
обсуждать за обеденным столом овечьи болезни, даже и он лучше, чем та
пустота, которая окружила Синтию несколько последних месяцев.

Синтия вздохнула и пробежала пальцами по клавишам. У нее не было
никакого желания разучивать сонату к музыкальному вечеру у миссис
Саммервиль. Может, тогда и не тренироваться вовсе? - подумала Синтия,
потеряв интерес к музицированию.

В это время открылась дверь, и в комнату вошел дворецкий.

- Что случилось, Хастингс?

- Пришел маркиз Монрояль, миледи, - ответил дворецкий. - Я позволил
себе проводить его наверх.

- Спасибо, Хастингс, - сказала Синтия.

Она почувствовала, как у нее сразу улучшилось настроение.

Если кто-либо и может развеять ее меланхолию, то это только Робби,
подумала Синтия.

Кузен прошел небрежной походкой через музыкальный салон. Как всегда,
маркиз был одет безупречно. Его фрак великолепно сидел на широких плечах, а
узкие светло-желтые брюки облегали его стройные ноги так провокационно,