"Генри лайон Олди. Жертвы" - читать интересную книгу автора

лежал слева от Алкмены.
- Этот похож на меня, - уверенно заявил Амфитрион. - Клянусь небом,
вылитый я!
- А этот? - спросила Навсикая, указывая на второго.
- А этот - на Громовержца!
И еле удержался, чтоб не расхохотаться при виде серьезно кивающих
нянек.
Сейчас Амфитрион уже напрочь забыл о странной Галинтиаде, дочери
Пройта, словно ее и не существовало вовсе; ничего не знал он и о том, что
на его родине в златообильных Микенах, откуда Амфитрион был изгнан родным
дядей Сфенелом за убийство другого родного дяди (а заодно и тестя) ванакта
[ванакт (ванака) - царь: в Микенах правили цари, более высокие по титулу и
общественному положению, чем басилеи] Электриона - что у властолюбивого
Сфенела и Никиппы, дочери коварного Пелопса [Пелопс - сын Тантала, убитый
отцом (Тантал, приготовив из Пелопса еду, предложил ее Олимпийцам) и
воскрешенный Гермием по приказу Зевса; позднее Пелопс коварно сбросил со
скалы Миртила - возничего, сына Гермия - и тем самым навлек проклятие на
весь свой род; среди Пелопидов начались кровавые распри братьев,
матереубийства и т.п.] и внучки проклятого богами Тантала, не далее как
вчера вечером родился хилый и недоношенный мальчик.
Первый сын после двух дочерей.
Мальчика назовут Эврисфеем, и он, как это ни странно, выживет - что
лишит Амфитриона и его потомков надежды на будущее воцарение в родных
Микенах.
Нет, ничего этого Амфитрион не знал - да и узнай он о рождении
Эврисфея, все равно не омрачился бы духом, ибо не был в сущности склонен к
правлению городами. Рассмеялся бы, налил бы в кубок черного хиосского вина
и выпил бы до дна во здравие всех детей, родившихся в эти дни.
И очень удивился бы, если бы какой-нибудь прорицатель сообщил ему,
что через полвека с лишним его жене Алкмене принесут седую голову
нынешнего мальчика по имени Эврисфей - и Алкмена выколет у этой страшно
оскаленной головы мертвые глаза своим ткацким челноком.
Очень удивился - и не поверил бы.
А зря.



3

- Мойры!
- А я тебе говорю - Илифии!
- А я говорю - Мойры!
- Ну и дурак! Станут Мойры сидеть на пороге у какой-то Алкмены! Тоже
мне...
- А вот и станут, если по приказу Геры!
- Станут-сядут... Оба вы олухи! И вовсе не Илифии, и уж тем более не
Мойры (будут они Геру слушаться!) - а сестры-Фармакиды!
Третий голос... тридцать третий... триста тридцать третий голос...
Шумят Фивы, ох, шумят...
- Да какая вам разница, кто сидел? Главное, что роды задержали... У