"Генри лайон Олди. Жертвы" - читать интересную книгу автора

- Сын у Алкмены родился по воле великого Зевса! - забормотала она,
приплясывая на месте. - Сын богоравный, могучий, какой до сих пор не
рождался!.. Жертву прими, Избавитель, младенец, Герой Безымянный - жертву
прими, но уже не по воле Зевеса, а тех, кто древней Громовержца...
жертвуем искренне новорожденному...
- Слышу Тартар! - подвывали сзади уже оба помощника. - Слышим, отцы
наши... о-о-о... недолго уже... недолго!..
Правая рука Галинтиады резко вывернулась из лохмотьев, сжимая в
кулаке кремневый нож с выщербленным лезвием; почти без замаха она вонзила
нож в живот даже не вскрикнувшей девочки и косо повела лезвие вверх, со
слабым хрустом вспарывая грудь. Левую руку дочь Пройта, не глядя,
протянула в сторону - и один из помощников, не промедлив ни мгновения,
вложил в нее дымящуюся головню из очага.
Нож снова поднялся вверх, с его лезвия сорвалась капля крови - и,
зашипев, упала на подставленную головню. Противоестественная судорога
выгнула тело Галинтиады, она зажмурилась и запрокинула голову, вжимая
острый птичий затылок в плечи.
- Принято, - страстно простонала она. - Свершилось! Дальше...
...В это время на руках у Навсикаи истошно закричал маленький Алкид.



2

Зеваки уже давно разбежались во все стороны, гоня перед собой мутную
волну слухов, сплетен и пересудов, когда Амфитриона наконец впустили в
гинекей.
Он остановился у ложа, где откинулась на подушки бледная измученная
Алкмена, хотел было... он так и не вспомнил, чего именно хотел,
уставившись на два свертка, лежавшие рядом с женой.
Два.
Два свертка.
- Близнецы, - заулыбалась Навсикая, а следом за ней и все женщины,
находившиеся в гинекее. - Близнецы у тебя, герой! Ну ты и мужик - с самим
Зевсом на равных! Да не мнись - иди, глянь на детей, жену поцелуй...
Амфитрион, не чуя ног под собой, послушно обошел ложе, поцеловал в
щеку тихую и какую-то чужую Алкмену - и почувствовал, что губы его помимо
воли расползаются в совершенно дурацкую и безумно счастливую улыбку.
Два совершенно одинаковых личика - сердитых, безбровых, еле
выглядывающих из пеленок - одновременно сморщились, и двухголосое хныканье
огласило гинекей.
- Алкид и... Ификл, - вслух подумал Амфитрион. - Да, так я и назову
вас: Алкид и Ификл. А боги... боги пусть разбираются сами. Да, дети? Мы-то
с вами разберемся, а боги пусть сами...
- Совсем ошалел на радостях, - с притворным раздражением буркнула
Навсикая. - Городишь невесть что... Лучше вели кому-нибудь бежать в город
и кричать, что у тебя двойня!
- Обойдутся, - отрезал Амфитрион. - Нам спешить некуда - завтра все
равно узнают, так что не будем пинать судьбу. И вот что...
Он еще раз посмотрел на близнецов и наугад ткнул пальцем в того, что