"Джеймс Олдридж. Последний взгляд [H]" - читать интересную книгу автора

Пока я помогал ему справиться с чемоданом, он сообщил мне, что они с
Хемингуэем едут на машине в Бретань, в городок Фужер.
- У нас спор о Бальзаке и Гюго,- сказал он,- и мы хотим его решить. Мы
поедем в Вандею, чтобы сравнить "Девяносто третий год" Гюго с "Шуанами"
Бальзака, хотя я и без того знаю, и Хемингуэй тоже знает, и вообще все уже
знают, что Бальзак лучше. Но Эрнест говорит - плевать он на это хотел. Он
говорит - у Гюго все встает со страниц и вгрызается тебе в потроха. Понятно?
Мне было совершенно непонятно. Я читал "Девяносто третий год", а
"Шуанов" не читал. Но Фицджеральд незаметно заставил меня убрать колючки и
спрятать клыки, и когда он стал расспрашивать обо мне, я отвечал более или
менее честно, хотя и подозревал, что его интерес ко мне вызван какой-то
таинственной, одному ему известной причиной. Наконец он вдруг ни с того ни с
сего спросил, умею ли я водить машину.
- Смотря какую,- осторожно сказал я.
- То есть как это? Либо ты умеешь водить машину, либо нет.
- Я могу водить "фиат",- сказал я. Единственный раз в жизни я
попробовал вести "фиат" - попытка была чрезвычайно опасной и едва не привела
к роковому исходу.
- Так это же прекрасно! Это перст судьбы,- сказал Фицджеральд.- Кит,
старина, ты едешь с нами.
- Куда?
- В Фужер! - Скотт хлопнул меня по спине.- Конечно, ты едешь. Поездка -
чудо. В смысле образования - ужас до чего полезно. Ну, что ты об этом
думаешь?
Сейчас я не могу припомнить, что я тогда думал. Я был так ошеломлен,
что смог только подозрительно спросить:
- А зачем я вам нужен?
- Зачем? Да затем, что нам просто необходима такая крепкая опора, как
ты,- сказал Скотт, имитируя чисто английские интонации.
- А разве вы не умеете водить машину? - спросил я.
- Да конечно умею. Не в этом дело. Нам необходимо такое ясноглазое,
такое кристальное, надежное и честное существо, как ты в своей замечательной
куртке,- на случай, если мы с Эрнестом напьемся одновременно. Потому что я
не хочу, чтобы меня угробил Эрнест, а Эрнест не хочет, чтобы его угробил я.
А что, по-твоему, будет, если один из нас сядет за руль и сшибет
какого-нибудь зазевавшегося, безмозглого, упившегося французишку? - Он
поежился.- Страшно подумать! Скажут, что мы были пьяны вдрызг, и сдерут с
нас последние рубашки.
В то время Хемингуэю и Фицджеральду еще не исполнилось и тридцати, и с
рубашками у них дело обстояло весьма благополучно. Фицджеральд уже напечатал
"Великого Гэтсби" и работал над романом "Ночь нежна", а Хемингуэю принесла
известность книга "Прощай, оружие!". Я встретился с ними в самую лучшую,
самую благополучную пору их жизни, им было что терять, хотя тогда я этого не
знал.
Скотт пошел со мной вниз по лестнице и тихо, но по-юношески живо и
проникновенно заговорил так, как говорят, когда чувствуют потребность
поделиться с тобой, и только с одним тобой.
- Я скажу тебе, в чем тут дело, Кит,- сказал он доверительно.- Я тебе
честно скажу, почему мы с Эрнестом затеяли эту поездку.
На площадке первого этажа была небольшая ниша, где стоял небольшой