"Джеймс Олдридж. Последний взгляд [H]" - читать интересную книгу автора

Уже почти стемнело, я стоял, опершись о теплый тупой нос "фиата" и
любовался "изоттой", и вдруг меня охватил восторг перед блесткой красотой
вещей, которую можно купить за деньги. Сияющая "изотта" казалась мне
огромным бриллиантом чистейшей воды. Первый раз в жизни я видел вблизи и мог
осязать эту колдовскую красоту; у меня даже немножко пересохло во рту, так
она восхищала меня и пугала. Я подозрительно вглядывался в машину, не зная,
верить ли в эту красоту и великолепие.
Моя вера продержалась меньше трех минут - пока на меня не накричал и не
обложил как следует какой-то француз с фургона, запряженного четверкой
лошадей: он требовал, чтобы я убрал "фиат" с дороги. Пришлось отпустить
тормоза и откатить машину на несколько футов в сторону. Теперь я уже
убедился, что и Хемингуэй и Фицджеральд забыли обо мне; я взял с заднего
сиденья свой маленький чемоданчик, оставил "фиат" там, куда я его откатил, и
отправилсяна поиски комнаты.
Комнату я нашел в харчевне за углом (после того как выставил себя
абсолютным идиотом, пытаясь объяснить на чудовищном французском языке, чего
я хочу) и, бросив на кровать свой чемоданчик, вышел на мощенную булыжником
улочку поглядеть на странно усеченный фасад темного кафедрального собора.
Скотт говорил мне, что все герцоги Орлеанские похоронены в чудесной часовне
на вершине холма Дре, но час был поздний, и я успел только подняться на холм
и побродить возле древних стен замка; потом спустился вниз, в тускло-желтый
свет уличных фонарей, превративший весь городок в средневековую гробницу.
Было уже почти десять часов, когда я вернулся в свою харчевню. Я поужинал
полусырой яичницей, единственным блюдом, которое я смог заказать, не делая
из себя полного идиота, а потом лег спать.
Примерно в начале первого, в этот предрассветный час - благодать для
гуляк - я внезапно проснулся и сел в кровати: кто-то выкрикивал мое имя.
- Кит! Ты где, Кит? Эй! Кис-кис-кис!
Я узнал Скотта, и это был очень буйный Скотт. И тут же вспомнил, как
Хемингуэй предупреждал, что Скотт найдет меня, где бы я ни был, и вытащит из
постели, поэтому я решил лечь и притаиться, пока он не уйдет.
- Будьте любезны, где б вы ни были, встаньте и выйдите сюда.
Это уже не Скотт. Голос был женский. Я догадался, что это Зельда.
Потом еще чей-то голос сказал:
- Раз, два, три...- И теперь уже четыре или пять голосов хором заорали
во всю силу своих промытых ночным воздухом легких:
- Где б ты ни был, давай сюда! Где б ты ни был, давай сюда!
А в домах уже открывались окошки, и французы выкрикивали угрозы и
проклятия. Пока явно подвыпивший хор звал меня вниз, на улице поднялась
страшная суматоха, и я подошел к окну, распахнул его настежь и выдал себя
глупейшим образом.
- Я здесь,- сказал я.- Наверху.
- Боже мой! Мы его нашли. Он там, наверху, с женщиной.- Раздался взрыв
хохота. Потом снова: - Кит! Сию минуту спускайся вниз. Иди сюда
нем-мед-ленно и веди себя прилично!
Это был Скотт, невоздержанный школьный учитель Скотт.
Внизу на улице я разглядел небольшую группку - все семеро стояли,
словно собираясь петь под окнами рождественские гимны, стояли,
переговаривались и хихикали. Но вся ночная улочка была истыкана огнями и
злобными жалобами. Я услышал довольно пронзительный голос Хемингуэя,