"Джеймс Олдридж. Последний взгляд [H]" - читать интересную книгу автора

швырнул деньги на стол.- Мстительный подонок, вот ты кто,- сказал он Скотту
и вышел.
Скотт поглядел ему вслед и засмеялся.
- Ты знаешь, Хемингуэй ненавидит свою мать,- сказал он.- Он просто ее
не выносит. Вот почему он всегда такой сварливый застолом и уходит злой. Это
от нее он унаследовал такие огромные ножищи. Ты заметил, какая у него
походка? - Скотт наслаждался, создавая образ своего приятеля, от него разило
джином, он смотрел на меня в упор, а я весь обратился в слух.- На войне он
был дьявольски храбрым. У него в ногах застряло две тысячи осколков
шрапнели. Он был дьявольски храбр.- И, встав из-за стола, он сузил глаза и
прошептал мне: - Эрнест весь прострелен на войне. Вот почему с ним так
трудно ладить.
Скотту казалось это очень забавным, и он пошел вслед за Хемингуэем,
оставив меня расплачиваться по счету, и это уже не казалось мне
оскорбительным, потому что я начал понимать их язык и манеру говорить на
нем. Но, пожалуй, мало надежды на то, что их дружба сможет долго выдержать
такие перепалки.
У меня отлегло от сердца, когда в Дре перед небольшим камен ным "Hotel
de France" я увидел машину Мерфи, длинную зеленую "изотту". Я взглянул на
эту великолепную машину и почувствовал, что все дальнейшее будет мне в
тягость. "Изотта" рассказала мне все о Мерфи. Машина была большая,
сверкающая, богатая, красивая, быстрая, надменная и мощная. Один взгляд на
нее - и я засомневался, смогу ли я найти общий язык с этими богатыми
американцами и с их богатыми женами - и с девушкой-англичанкой по имени Бо.
- На этот раз ты проиграл пари,- торжествующе сказал Скотт Хемингуэю,
когда наш "фиат" остановился перед отелем.- Они прибыли точно по расписанию.
- Ладно. Машина-то здесь.- сказал Хемингуэй.- Но я все равно не поверю,
пока сам их не увижу.
Выключив тоненько стрекочущий мотор "фиата", Хемингуэй еще с минуту не
вставал с сиденья, словно стараясь преодолеть неохоту идти в отель. А Скотт
выскочил из "фиата" и вприпрыжку направился к дверям, спуская засученные
рукава шелковой рубашки и помахивая изящной черной тросточкой, которую он
всю дорогу, сидя на переднем сиденье, держал в руках.
- Будь поосторожнее с Зельдой, мальчуган,- сказал Хемингуэй, когда мы
остались вдвоем в машине.
- А что, она действительно ненормальная?
- Когда Зельда была еще маленькая, ее ударила молния в задницу,- сухо
сказал Хемингуэй.- И, по-моему, она так и не оправилась.
- Может, мне лучше пойти в другой отель? - сказал я.
- Как хочешь. Но, пожалуй, держись пока поближе к нам и помалкивай,
потому что, если ты сейчас исчезнешь, Скотти наверняка проснется среди ночи
и решит разыскать тебя, где бы ты ни был, и притащить сюда.
Я принял этот совет всерьез и сказал, что подожду возле "фиата", пока
портье не придет за их багажом. Сам я, разумеется, не собирался тащить их
вещи.
- Ну и ладно,- сказал Хемингуэй.
Он еще с минуту просидел в машине, словно собираясь с силами, чтобы
пойти в отель. Потом сунул свой берет во внутренний карман пиджака, сделал
несколько махов руками, как боксер в борьбе с тенью, и вышел вслед за
Скоттом в отель.