"Ричард Олдингтон. Все люди - враги " - читать интересную книгу автора

пример, откусив кусочек торта и выпив глоток портвейна, так осторожно и
деликатно, словно он был пресыщен всеми этими деликатесами и сейчас
отведал их только из вежливости. Все чувствовали себя неловко, пока
наконец мистер Кларендон, сам немножко смущенный, не провозгласил
маленький тост с пожеланиями счастья и прочего и прочего, а затем
преподнес Чарли две бутылки шампанского, чтобы выпить за здоровье
новобрачной. Затем миссис Кларендон, невзирая на обычные в таких случаях
возгласы "о суда-; рыня, зачем же" и "нет, как же можно" и т. д.,
приколола к платью Анни модные золотые часики с вычурным узором на крышке
и ласково поцеловала ее, пожелав, чтобы этот брак принес ей исполнение
всех ее желаний, - на что Анни заплакала, можно было подумать, что она
ожидает совершенно противоположного. Общее смущение росло, пока мистер
Кларендон не положил ему конец, посмотрев на часы и заметив, что, пожалуй,
им уже пора отправляться, что и было с необычайной готовностью выполнено
после обильных изъявлений благодарности.
Тони пришлось сесть внутрь экипажа с Анни и Чарли, а все удовольствие
выпало на долю "нашего Билла", который уселся наверху, позади "папеньки",
против сундука Анни и Тониного дорожного мешка.
Внутри было жарко, он сидел, зажатый между Анни и Чарли, которые
держали друг друга за руки за его спиной; поэтому, когда лошадка по
собственному почину остановилась у первого кабачка и "папенька"
сошел с козел, заявив, что он должен выпить полбутылочки, Тони настоял
на том, чтобы поменяться местами с "нашим Биллом", несмотря на мрачные
предсказания Анни, что он упадет, убьется до смерти, и вообще ни к чему
хорошему это не приведет.
Взобравшись наверх, Тони из эгоистических соображений уже не сходил со
своего места. "Папенька"
время от времени клевал носом на козлах, - рабочему человеку редко
удается поспать после обеда, - но лошаденка знала дорогу и правила езды
так же хорошо, как и он сам. Люди пялили глаза, когда они проезжали через
деревни, а однажды Тони увидел себя и весь экипаж отраженными в большой
зеркальной витрине "Оптовой торговли" и сам слегка удивился этому
странному зрелищу. Но, в общем, поездка была сплошным удовольствием.
Ровный стук копыт и скрип колес по твердой белой дороге сливались в
убаюкивающую музыку. Когда солнце и жара стали нестерпимы, они въехали под
прохладную сень темно-зеленых вязов, где весело щебетали овсянки. Июньские
луга были затканы зелеными, желтыми и серебряными узорами, а по обе
стороны дороги тянулось белое кружево из тысячелистника, таволги и
ромашки; они прRезжали светло-зеленые поля пшеницы, необыкновенные
сооружения из шестов, веревок и длинных ползущих усиков, - это были
посадки хмеля, своего рода виноградники; пруды и ручьи, поросшие
тростником, вербейником и водяной мятой, где под тенистыми дубами в воде
стояли коровы. Тони хотелось, чтобы эта поездка, "папенька", дремлющий на
козлах, узкая бесконечная дорога и этот красочный мир, скользящий мимо, -
чтобы все это никогда не прекращалось.
Даже соловьи, распевавшие в роще за домом Анни, не могли утешить его,
когда окончилось это волшебное путешествие.
К завтраку Тони дали "лучшей в мире" копченой грудинки, но она
показалась ему слишком соленой и жирной. И хотя ему очень понравился домик
Анни и ее мать (совсем такая же, как Анни, только растолстевшая и