"Ричард Олдингтон. Все люди - враги " - читать интересную книгу автора

что во всем мире нет такой, копченой грудинки, как у нас.
- Ты возьмешь меня с собой в деревню, когда выйдешь замуж, Анни.
- Вот тебе раз! - воскликнула Анни, сильно покраснев и свирепо втыкая
шпильки в прическу. - Кто это вбил в голову ребенка такие мысли?
Брак Анни уже больше не откладывался. Стал ли Чарли настойчивее (что
казалось маловероятным, принимая во внимание его покорность по отношению к
Анни), или религия уже не давала ей прежнего удовлетворения, или же просто
пришла весна, и с нею мысли о доме, - как бы там ни было, Анни неожиданно
решила выйти замуж и назначила день свадьбы - в начале июня, ибо браки в
мае несчастливы. После многих просьб родители Тони согласились отпустить
его на свадьбу с условием, что он будет вести себя безукоризненно и что
"папенька" привезет его домой на следующий же день.
Для Тони свадьба Анни началась как восхитительный праздник, но
кончилась грустно, что в общем-то обычно для подобных церемоний. У него
было весьма смутное представление о том, что такое "выходить замуж", и он,
конечно, не догадывался, что Анни покинет его навсегда. Ему представлялось
это восхитительной поездкой с Анни в чудесную страну, называвшуюся "у нас
дома", в волшебное царство, где всегда есть фрукты, цветы и варенье и
лучшая копченая грудинка в мире.
Накануне свадьбы "папенька", "наш Билл" и Чарли приехали в Вайн-Хауз за
Анни в странном допотопном экипаже, который когда-то, по-видимому,
представлял собой одноместную карету, поскольку в нем было только одно
сиденье внутри, одно снаружи для кучера и тонкий обруч от некогда
блестящего верха. Экипаж этот тащила маленькая, крепкая лошадка,
принадлежавшая мяснику, отцу Чарли, и отличавшаяся свойством постоянно
останавливаться у харчевни.
Ради такого торжественного события, как отъезд Анни, эта замечательная
реликвия времен королевы Виктории подъехала к парадному подъезду, где
лошадка стала, отгоняя мух и то и дело оглядываясь, словно горестно
удивляясь тому сооружению, в которое она была впряжена.
Тони ожидал увидеть "нашего Билла" хилым, забитым мальчиком, может
быть, даже со следами запекшейся крови и ослабевшим после последней порки
ремнем. Que nenni [Ничего подобного (итал.)]. "Наш Билл" оказался здоровым
деревенским парнем, по меньшей мере на целую четверть выше "папеньки",
курносый, с широким веснушчатым лицом и волосами грязноватого цвета, все
время стремившимися встать дыбом, хотя они и были сильно смочены водой. На
нем был домотканый костюм.
Билл то и дело ухмылялся. "Папенька" в роли домашнего людоеда
совершенно разочаровал Тони. Неужели этот низенький, кривоногий,
молчаливый человек, правда, мускулистый и жилистый, но сгор.бленный
сорокалетней работой на сырых полях Англии, - неужели это тиран из
рассказов Анни? Что касается Чарли, то Тони почти не обратил на него
внимания (Анни никогда не рассказывала о нем ничего интересного); он
заметил только, что у него красноватое лицо, толстая серебряная цепочка
для часов и что он сильно потел.
После продолжительных нравоучений о том, как подобает себя держать,
Анни торжественно ввела "папеньку", Билла и Чарли в гостиную, где их
-ждали родители Тони и сам Тони, с шляпой в руке, горящий желанием
поскорее отправиться в путь. Гости смущались и, казалось, не знали, как
взяться за предложенные им торт и портвейн. Наконец "папенька" показал