"Эдвард Олби. Все кончено (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

меня.
Любовница. Да, и даже гораздо хуже.
Жена. Словно смотришь на город с самолета. Путаница железнодорожных
путей и шоссе. Или в спрута: все эти датчики, самописцы, модуляторы,
энцефалографы, кардиографы, респираторы и трубки, трубки, в обеих руках и в
носу - это щупальца, а где же он сам? Во всей этой... аппаратуре? На миг мне
даже показалось, что это он... приводит ее в движение. Все эти трубки и
проволоки.
Сиделка. Они помогают следить за состоянием больного - дают ответы на
вопросы. (Качает головой.) Вот и все.
Любовница. Теперь наши вопросы очень просты. Чтобы на них ответить,
достаточно секундной стрелки, пальца на пульсе...
Дочь (язвительно). Вы имеете в виду...
Любовница (тоном, не допускающим возражений). Он сказал... здесь.
Дочь (не слишком любезно). Это вы так говорите.
Жена (пожимает плечами). Приходится верить.
Любовница (не обращая внимания на их тон). Он сказал... здесь. Когда не
будет надежды... нет, как же он сказал?.. Не надежды, а смысла! Когда не
будет смысла, сказал он... пусть меня отвезут туда. Я хочу, чтобы в камине
горели дрова, хочу видеть знакомый потолок и знать, что здесь бы я жил, если
б мне это было суждено. Я хочу умереть в доме... который я знаю. (Другим
тоном; Дочери.) Конечно, это я так говорю, но вы можете мне верить. Ведь вам
придется мне верить на слово... во многом... К примеру, любил ли он вас
еще... (Обращаясь ко всем, печально.) Вам всем придется верить мне на слово,
тут уж ничего не поделаешь. Я вам перевожу его слова, насколько могу. Я
говорю вам то, что помню; вернее - думаю, что помню. Иногда я лгу и передаю
вам то, что он сказал бы... если бы захотел... или дал себе труд.
Дочь (упрямо, но без внутреннего убеждения). Нет, так нельзя.
Сын (спокойно). Что ты сказала?
Дочь (с презрением). Не лезь!
Жена. Когда я была у него в больнице в последний раз перед тем, как...
его перевезли сюда, я сказала... (Поворачивается к Любовнице.) Вас не было.
Вы пошли за покупками, а может быть, отдыхали... (Ко всем.) Когда я увидела
его в этих проволоках... Я стояла у него в ногах - о пустяках мы с ним
перестали говорить уже давно, много лет назад, - я покачала головой и,
боюсь, даже пощелкала языком - ц-ц-ц-. Он приоткрыл глаза, ему, верно,
показалось, что я смотрю на него со злобой, хотя я смотрела просто...
объективно. "Так нельзя, - сказала я. - Увезти тебя отсюда? Или хочешь
остаться здесь?" Он посмотрел на меня, а потом закрыл глаза и кивнул. Очень
медленно... "Что же из двух?" - спросила я. Ведь я задала сразу два вопроса
и кивок мог означать и да, и нет. "Что же из двух? - спрашиваю. - Хочешь
остаться здесь?" Он медленно покачал головой. "Хочешь уехать?" Глаза
открылись и закрылись дважды, я знаю издавна, с доисторических времен, что
это у него знак нетерпения, затем... кивок. "Что ж, конечно, - сказала я
бодрым деловым тоном, - конечно, ты не хочешь здесь оставаться. Хочешь
вернуться домой?" Никакого ответа, глаза горят. "К себе домой, - говорю я, -
конечно, не ко мне. Или к ней? Ты, наверно, хочешь к ней? Устроить это?"
Глаза на мне, но никакого ответа. "Хочешь, чтобы она устроила это?" Опять
глаза, опять никакого движения. "А может быть, все уже устроено? Она обо
всем позаботилась?" Глаза просветлели; честное слово, в них промелькнула