"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

серпом его по носу...
- А может, он любил ее?
- Любил, - шепотом смеется Виташа. - Любил, - смеется он, когда
Васильевка почти вся остается сзади. - Любил, - смеется он мне в ухо и
кивает на крайнюю избу: - Вот здесь она живет. Дочка ее, Вера Багреева, у
тебя учится. Как утка ходит... Это мать ее... Вдова эта, - он вертит головой
и сплевывает на дорогу. - Любил... - смеется он украдкой.
...Я стою у веялки. Я верчу ручку барабана. Вертится легко. Хоть до
утра верти.
По сараю гуляет сквозняк. Пыли действительно много. И полова золотая
кружится в воздухе. Две керосиновые лампы на столбах висят. Лица у всех
медного цвета. Из рукава матерчатого вытекает зерно. И какие-то бабы,
закутав платками лица, отгребают его. И кто-то погружает в зерно лопату и
сыплет его в подставленный распахнутый мешок.
А я кручу ручку. Рраз... рраз... рраз... Одно и то же.
Проходит с мешком Маракушев.
- Где Виктор Павлович? - кричу ему.
- Сено в сарае укладывает.
Нашел работенку, сельский житель! Сено... Легкое, как пух, сухое,
душистое... сено...
- А Шулейкин?
Маракушев сбрасывает мешок с плеча. Машет рукою куда-то в сторону.
Ухмыляется неопределенно.
И этот смылся... Ну ладно. Берегись, Виташа. Я тебя перекручу, я над
тобой посмеюсь...
- Вы крутите, крутите, - говорит мне баба.
- А я и так кручу, - говорю я. - Вот сейчас пиджак сброшу, еще веселей
пойдет.
- Не надо сбрасывать, полова по телу разлезется, - говорит другая.
- Жарко, - говорю я.
Там, у Виташи, сено. Оно прохладное и ароматное. Виташа стреляный
воробей. Он знает, где получше...
- Вы ее крутите получше, ручку-то...
- Как еще получше? Так, что ли?..
- Да хоть так...
Пожалуйста, могу и так. Как угодно могу. Лишь бы полова эта проклятая
не летела в мою сторону... Она забирается за воротник, и маленькие колючие
зверьки разбегаются по всему телу, и нет от них спасения. И пыль смешивается
с потом. Лезет в нос, в уши, в рот, в легкие...
А вот ходит в распахнутом полушубке председатель колхоза Абношкин
(фамилия-то какая!). Он толст и угрюм. И сопит громко. Даже сквозь грохот
веялки слышно. Он ходит и понукает... Почему я должен крутить эту ручку?..
Дышать этой пылью?.. Может быть, он будет собирать материал для
задуманной монографии о Толстом? А может быть, она и не нужна? И ничего не
нужно? Только овес, золотой овес, душистый овес, ядовитый... Только этот
несовершенный механизм, унижающий человека?.. Что нужно?
А у Виташи - сено... Проморгал я. Лечь бы лицом в прохладное сено и
раскинуть руки, чтобы они отдохнули. И чтобы поясница отдохнула...
Я меняю руки. То левой кручу, то правой. А крутить все тяжелей и
тяжелей. А Маракушев по-прежнему щедро овес засыпает в веялку. Так долго не