"Бен Окри. Голодная дорога " - читать интересную книгу автора

дал ей еще донгояро; она изогнулась на кровати и затем, совершенно внезапно,
успокоилась. Слезы катились у нее по лицу и собирались в ушах. Папа остался
с ней на какое-то время, наблюдая, как она мечется во сне. Когда ее сон стал
более-менее спокойным, Папа приказал мне не отходить от нее и заботиться о
ней, потому что ему нужно идти добывать деньги, но скоро он вернется. Он
вышел с низко опущенной головой, словно первый раз в жизни он признал
небесную кару.
Я сел на папино кресло присматривать за Мамой. Я смотрел на ее спящее
лицо, пока в моих глазах не началась пульсация. Затем внезапно Мама
поднялась - верхняя часть тела окостеневшая, глаза остекленелые - и начала
говорить на незнакомом языке. Она встала и пошла по комнате, вытирая вещи,
расставляя стулья и стол, вытряхивая одежду, чистя папины ботинки, суетясь
среди котелков и корзин, все время разговаривая на этом странном языке.
- Мама! - закричал я.
Она не слышала и не видела меня. Она схватила черные котелки и кастрюли
с вдавленным дном и вышла из комнаты. Я пошел за ней, дергая ее за халат,
пока у меня в руках не остался хлястик. Она пошла на кухню. Что-то бормоча
на своем новоизобретенном языке, с пустыми глазами она разожгла огонь под
решеткой и стала готовить воображаемую еду в кастрюле. Все это она делала
механически, ее тело двигалось само по себе, без сознания, как во сне. Когда
огонь разгорелся, она поставила пустую кастрюлю на решетку, села на скамейку
и уставилась в огонь, пока от котелка не запахло едким запахом горелого
металла.
- Мама! - закричал я.
Она повернулась ко мне и, смотря сквозь меня, встала, вышла из кухни и
рухнула прямо у колодца. Я закричал, к нам сбежались женщины и отвели ее в
комнату. Она легла на кровать, тяжело дыша, и женщины стояли вокруг нее,
отбрасывая глубокие тени, прижав руки к грудям, с опущенными головами, в
полной тишине, как будто они находились около трупа.
Я сел на папин стул и стал присматривать за ней. Женщины ушли и
вернулись с различными лекарствами в зеленых баночках и темных бутылках. Они
назначили явно исключающие друг друга средства от болезни и дали ей выпить
эти странные снадобья, таблетки, масла и вытяжки. Мама заснула, тяжело
хрипя, и женщины ушли. Я смотрел за ней, пока у меня не заболел живот и не
отяжелели веки. Затем я внезапно проснулся. Мамино дыхание изменилось. Я
слушал. Я смотрел. Потом я заметил, что ее дыхание стало почти незаметным.
Комната изменилась, голоса запели в моей голове, ящерица заползла на кровать
и перебежала через мамину руку, и затем, казалось, все замерло. На какое-то
мгновение мое собственное дыхание приостановилось. Я глубоко вдохнул, и паук
свалился с потолка. Я еще раз вдохнул и упал со стула. Я встал, снова сел, и
вдруг мне стало ясно, что это Мама перестала дышать. Мухи роились над ее
лицом. Она не шевелилась. Затем, пока я смотрел и слушал, острая боль
пронзила мои уши, цвета и маски запрыгали в моих глазах, и когда я задержал
дыхание, то увидел, как голубой туман поднимается от тела Мамы. Я услышал,
как заплакал ребенок. Ящерица подползла к моей ноге. Я отчаянно будил Маму,
но она не просыпалась. Я звал ее, но она не двигалась. Голубой туман над ней
становился все гуще, он был похож на пар из кипящего котла, который
собирался вместе и становился все более и более осязаемым, и мне стало очень
страшно, когда туман начал быстро менять краски - сначала он стал зеленым,
потом желтым, превращаясь в красный, накаляясь до золотого оттенка и опять