"Фрэнк О'Коннор. Ахиллесова пята" - читать интересную книгу автора

контрабандистской шайки немалых размеров.
Базой же по сю сторону считают епископский дворец. Вы поймете, что
таможенная комиссия не решается принять какие-либо меры, боясь причинить
неудобство Вашей достойной особе, но Вы поймете также, что подобная
торговля приводит к значительным потерям в налогах.
Я буду глубоко благодарен Вашей светлости, если Вы как можно скорее
приложите усилия к тому, чтобы с историей этой было покончено. Mise le
Meas. Seumas О Buitseir, Aire".
Нелли похолодела, прочитав письмо. Дела обстояли хуже, чем она
предполагала. Теперь ей уже предстояло иметь дело не только с Тимом Лири,
но и с таинственной комиссией и министрами в Дублине, а кто их знает, на
какие гадости они способны. Положиться на епископа нельзя, ему с этим не
справиться. Человер; он добрый, хороший, но он выдохся... Нелли сама
взялась за перо и написала следующее: "Дорогой сэр, его светлость
высокопреподобие доктор Гэллогли, епископ Мойлский, передал мне Ваше
письмо от 3-го мая и попросил за него ответить. Он говорит, что все это
ложь и интриги и чтобы ему больше с этим не надоедали.
Виданное ли дело, чтобы он не знал, что творится у него в собственном
доме, уж не принимаете ли Вы его за разбойника с большой дороги? Эту
травлю затеял не кто иной, как Тимоти Лири и, как сказал епископ, чего еще
ожидать от человека, чей дядя помер в мойлском сумасшедшем доме, пьяница
был и скабрезник. А что до лавки, так это опять-таки вранье. Она вовсе не
мне принадлежит, а моему несчастному брату - он бывший комендант в Армии
Свободы (что, взяли?), а нынче беспомощный инвалид с расширением вен и
шестью детьми.
Может ли такой человек быть контрабандистом? Тимоти Лири на порог
дворца больше не ступит. И за что только мы платим налоги? При англичанах
куда лучше было.
Ваша покорная слуга Эллен Конили".
- Письмо доставило Нелли глубокое удовлетворение.
Хотя сам-а она этого и не сознавала, письмо идеально иллюстрировало
Ахиллесову пяту католицизма: при том, что доктор Гэллогли не имел никакого
отношения к содержанию письма, у министра и его персонала создалось полное
впечатление, что епископ Мойдский сделался главарем могучей шайки
контрабандистов. Что и говорить, старина, конечно, уже не отвечает за свои
поступки (какие только штуки не выкидывает с людьми старость), но ситуация
создалась неловкая - не станешь же устраивать в епископском дворце облаву
в поисках контрабандьь Министр содрогнулся при одной мысли о том, что
напишут в газетах: "Айриш тайме" ограничится чопорным сообщением, но
намекнет, что, каковы бы ни были протестантские епископы, они хотя бы
знают границы дозволенного; "Айриш индепендент" станет утверждать, что
инструкция на облаву получена из Москвы, а "Айриш Пресс" сравнит этот
случай с предательством Кейзмента.
- Бога ради, оставь все, как есть, Питер, - сказал министр своему
секретарю. - Не шути с огнем.
Нелли, напуганная письмом министра, принялась лихорадочно и нимало не
скрываясь избавляться от имевшейся в доме контрабанды. Тим Лири знал про
это и мучился от унижения.
Наконец поймали какого-то человека в тот момент, когда он переправлялся
через границу, привязав под автомобилем к раме бочонок виски, и цепочка