"Николай Сергеевич Оганесов. Двое из прошлого (Повесть) " - читать интересную книгу автора

думаю, ее душа останется на нейтральной полосе; знаете, как в песне: "А на
нейтральной полосе цветы необычайной красоты". Грехов за ней особых не
водилось, следовательно, в ад не пустят, но подвигов за старушенцией тоже
не числилось. За что же в рай? Получается, ни в рай, ни в ад. Куда же
приткнуться, что остается? Дырка от бублика? Бермудский треугольник? -
Глядя на шахматную доску, он пробубнил под нос отрывок из военного марша,
потом передвинул фигуру и потянулся, отводя руки назад. - Ох и холодно ей
сейчас на кладбище...
- Прекрати, Игорь, - не оборачиваясь, сказала возившаяся у плиты
Тамара. - Ты же к ней неплохо относился.
- Я? - Он длинно, широко открыв рот, зевнул. - А что я? Я ничего. Я,
как все, отдаю должное, чту, так сказать, память.
- Однако поглупел ты, зятек, - сказал Федор Константинович. Он
выиграл фигуру, но слова его относились не к игре. Игорь уловил это и
почувствовал себя задетым.
- Между прочим, все там будем, - раздраженно сказал он. - И умные и
глупые.
- Вот ты бы о себе и говорил, а она свое отжила.
- А, ладно, - отмахнулся зять. - Далась вам эта старуха!
- Она ненамного старше твоей матери. - Тихойванов почувствовал
закипающую внутри злость. - И имя у этой старухи тоже имеется!
Игорь ответить не успел.
- Слушайте, какая муха вас укусила? Мы что, поминки справляем? -
вмешалась Тамара. Она была похожа на пожарника, почуявшего запах дыма. - А
ну-ка, убирайте свои шахматы, я на стол накрывать буду. Несите тарелки.
Не успев начаться, скандал затух, но атмосфера сделалась
взрывоопасной - это стало ясно всем, за исключением, может быть, Тамары.
Она наполнила свою рюмку и рюмку мужа, выпила, далеко запрокинув голову,
и, не обращая внимания на их хмурые, насупленные лица, взялась за вилку.
Ели молча. Зять - уткнувшись в тарелку. Федор Константинович -
упершись взглядом в скатерть.
- Да, Игорь, я тебе говорила? Пока ты ездил на кладбище,
домоуправление опечатало ее комнату, - сказала Тамара, вопреки логике
надеясь таким образом разрядить обстановку. - Предупредили, чтоб ничего не
трогали и никого не впускали.
- Знаю, - хмуро бросил Игорь.
Помолчали.
- Лампа в коридоре перегорела, - посетовала Тамара, переводя
тревожный взгляд с мужа на отца. - Надо бы новую вкрутить, а, Игорь?
Игорь не ответил.
В окно ударил комок снега, и он вздрогнул.
- Может, телевизор включить? - спросила Тамара.
- Включи, но без звука. - Он повернулся к тестю и сказал, пережевывая
кусок мяса: - Вот так и живем, Федор Константинович, хлеб жуем.
Вызова в его словах не было, но и сказаны они были вряд ли случайно.
- Вижу. - Тихойванов уже раскаивался в том, что так глупо сорвался за
шахматами.
- Не нравится? - Зять не ждал ответа. Он искал повод высказаться и
громче, чем, наверное, самому хотелось, добавил: - Мне, представьте, тоже!
Тамара насторожилась.