"Николай Сергеевич Оганесов. Двое из прошлого (Повесть) " - читать интересную книгу автора

садовой скамейки, вытащил из кармана папиросы. В нескольких метрах от
него, между корявым стволом акации и низенькой, покрытой шапкой снега
елкой, кто-то набросал хлебного мякиша. У особенно крупных кусочков снег
был вытоптан птичьими лапками. С верхушки акации тяжело слетела сорока.
Она спланировала на снежный наст, повела бусинками глаз в сторону
Тихойванова и, молниеносно клюнув, лениво взлетела...
Федор Константинович закурил, спрятал горелую спичку в коробок и
присел на скамейку...


Глава 3

12 февраля

СКАРГИН

Поставив себе целью восстановить в памяти все подробности этого, как
мне думается, не совсем обычного дела, размышляя сейчас о событиях
месячной давности и пытаясь восстановить последовательность, я задаюсь
вопросом, а есть ли смысл теперь, когда расследование практически
закончено, копаться в интимных переживаниях Тихойванова, его отношениях с
дочерью, тем более что все сообщенное им стало известно не сразу, а по
мере того, как росло его ко мне доверие, то есть сравнительно недавно?
Решающей роли его показания не сыграли, что правда, то правда, и
обстоятельств убийства они непосредственно как будто не касались, и все
же... все же я убежден, что без них общая картина преступления была бы
неполной, а отдельные аспекты дела вообще остались бы неизвестными.
Поэтому в моем представлении Федор Константинович остается фигурой
достаточно значительной, а его личная жизнь - достойной пристального
внимания.
Однако не буду забегать вперед, попробую лучше описать сумятицу
первых, пожалуй, самых трудных и хлопотливых дней, когда знакомство с
тестем Красильникова еще не состоялось и перед нами стояла самая важная на
тот момент задача: обнаружить и задержать преступника.
Утром девятнадцатого января после разговора с женой Красильникова,
Тамарой Федоровной, я стоял у флигеля Волонтира и ломал голову над своей
находкой - электрической лампочкой из прихожей первой квартиры. Мысли мои
текли приблизительно по такому руслу: некто, чье имя мы пока не знаем, был
крайне заинтересован, чтобы в прихожей погас свет, и на один-два оборота
выкрутил лампочку из патрона. Логично? Логично, потому что стоило нашему
незнакомцу выкрутить ее совсем, и непременно возникли бы вопросы: кто
выкрутил да зачем, а так и без слов ясно - перегорела. Как способ
обеспечить темноту в помещении - оригинально. Но кто из жильцов был этим
любителем потемок? Красильников? Тамара? А может быть, их покойная соседка
Щетинникова? Когда выкрутили лампочку, зачем? Ну темно в прихожей, ну и
что? По-моему, довольно глупо, и все же кому-то это показалось не только
разумным, но и необходимым! Одно из двух: или моя находка не имела
никакого отношения к делу, и тогда ее следовало выбросить, или это была
одна из улик, значения которой я пока не понимал, и в этом случае ее
необходимо, как говорится, приобщить.