"Николай Сергеевич Оганесов. Двое из прошлого (Повесть) " - читать интересную книгу автора

В сорок втором, в оккупацию, ему было всего пятнадцать лет.
- Я не совсем понимаю. Если в его действиях не нашли состава
преступления, к чему вытаскивать на свет эту историю? Зачем вы мне
рассказываете об этом?
Воскобойников откинулся на спинку кресла. По его губам пробежала
улыбка.
- Ведь вы интересовались, с какого горя пил Волонтир? Не удивляйтесь.
Дело в том, что у Волонтира был старший брат - Дмитрий. Четыре года назад
его судил военный трибунал, и наш Георгий Васильевич выступал на процессе
свидетелем. Дмитрия приговорили к высшей мере...
- В чем он обвинялся?
- В измене Родине.
- А подробностей не знаете?
- Знаю. Во время войны Дмитрий Волонтир перешел на сторону врага,
служил в зондеркоманде, участвовал в массовых расстрелах мирного населения
на территории СССР, в частности у нас в городе в период оккупации.
- Понятно, - не совсем уверенно проговорил Сотниченко. - Простите, а
откуда у вас столь обширная информация?
- Да не смотрите вы на меня так подозрительно, - снова, на этот раз
совсем по-мальчишески, улыбнулся кадровик. - И не думайте, что я
разыгрываю из себя Шерлока Холмса. Все гораздо проще: я участвовал в суде
над Дмитрием Волонтиром.
- В каком качестве?
- Общественным обвинителем.
- Вот оно что. - Инспектор с повышенным интересом посмотрел на
начальника отдела кадров. Следовательно, вы считаете, что суд над старшим
братом так сильно подействовал на Георгия Васильевича, что он запил?
- Утверждать, конечно, не могу, но что пить он начал после того
процесса - это точно.
Некоторое время сидели молча. Воскобойников спрятал папку в сейф.
- Еще вопрос, - нарушил молчание Сотниченко. - Почему вы посоветовали
мне обратить внимание на дату, стоящую под автобиографией?
- В пятьдесят шестом он не указал, что у него есть брат. Скрывал
это, - ответил Воскобойников. - После процесса это было бы невозможно. О
суде над Дмитрием Волонтиром знали все, весь город...


ТИХОЙВАНОВ

Он скатал матрац, сложил раскладушку и поставил ее за дверь. В
прихожей подогрел на плите воду, тщательно выбрился, надел свежую рубашку.
С галстуком пришлось повозиться - обычно его завязывала сестра, а здесь, в
гостях, Тамара. Но ее он будить не хотел.
От неосторожного движения звякнул металлический тазик, спрятанный под
раковиной, и он замер, прислушиваясь, не разбудил ли спящих. Вроде нет.
Прикрыл дверь в комнату, подошел к зеркальцу над умывальником. В его
мутной, забрызганной высохшей пеной поверхности отразились серое,
перечеркнутое шрамом лицо, седые, зачесанные назад волосы. Федор
Константинович поправил галстук. Узел вышел так себе, больше похожий на
трапецию, чем на треугольник, но перевязывать он не рискнул - могло