"Владимир Федорович Одоевский. Русские ночи" - читать интересную книгу автора

сперва в виде теплой материнской груди, потом порхает перед ним бабочкою и
блещет ему в глаза радужными цветами; она печется о его сохранении и
совершенном устройстве его души, как некогда мексиканские жрецы пеклись о
жертвах своему идолу; дальновидная, она дарит младенца мягкими членами, чтоб
случайное падение не сделало человека менее способным к терзанию;
несколькими покровами рачительно закрывает его голову и сердце, чтоб вернее
сберечь в них орудия для будущей пытки; и несчастный привыкает к жизни,
начинает любить ее: она то улыбается ему прекрасным образом женщины, то
выглядывает на него из-под длинных ресниц ее, закрывая собою безобразные
впадины черепа, то дышит в горячих речах ее; то в звуках поэзии олицетворяет
все несуществующее; то жаждущего приводит к пустому кладезю науки, который
кажется неисчерпаемым источником наслаждений. Иногда человек, прорывая свою
пелену, мельком видит безобразие жизни, но она предвидела это и заранее
зародила в нем любопытство увериться в самом ее безобразии, узнать ее;
заранее поселила в человеке гордость видом бесконечного царства души его, и
человек, завлеченный, упоенный, незаметно достигает той минуты, когда все
нервы его тела, все чувства его души, все мысли его ума - во всем блеске
своего развития спрашивают: где же место их деятельности, где исполнение
надежд, где цель жизни? Жизнь лишь ожидала этого мгновения, - быстро
повергает она страдальца на плаху: сдергивает с него благодетельную пелену,
которую подарила ему при рождении, и, как искусный анатом, обнажив нервы
души его - обливает их жгучим холодом.
Иногда от взоров толпы жизнь скрывает свои избранные жертвы; в тиши, с
рачением воскормляет их таинственною пищею мыслей, острит их ощущения; в их
скудельную грудь вмещает всю безграничную свою деятельность - и, возвысив до
небес дух их, жизнь с насмешкою бросает их в средину толпы; здесь они
чужеземцы, - никто не понимает языка их, - нет их привычной пищи, -
терзаемые внутренним гладом, заключенные в оковы общественных условий, они
измеряют страдание человека всею возвышенностию своих мыслей, всею
раздражительностию чувств своих; в своем медленном томлении перечувствуют
томление всего человечества, - тщетно рвутся они к своей мнимой отчизне, -
они издыхают, разуверившись в вере целого бытия своего, и жизнь, довольная,
но не насыщенная их страданиями, с презрением бросает на их могилу
бесплодный фимиам позднего благоговения.
Были люди, которые рано узнавали коварную жизнь, - и, презирая ее
обманчивые призраки, с твердостию духа рано обращались они к единственному
верному и неизменному союзнику их против ее ухищрений - ничтожеству. В
древности слабоумное человечество называло их малодушными; мы, более
опытные, менее способные обманываться, назвали их мудрейшими. Лишь они умели
найти надежное средство против врага человечества и природы, против
неистовой жизни; лишь они постигли, зачем она дала человеку так много
средств чувствовать и так мало способов удовлетворять своим чувствам. Лишь
они умели положить конец ее злобной деятельности и разрешить давний спор об
алхимическом камне.
В самом деле, размыслите хладнокровно, - продолжали несчастные, - что
делал человек от сотворения мира?.. он старался избегнуть от жизни, которая
угнетала его своею существенностию. Она вогнала человека свободного,
уединенного, в свинцовые условия общества, и что же? человек несчастия
одиночества заменил страданиями другого рода, может быть ужаснейшими; он
продал обществу, как злому духу, блаженство души своей за спасение тела.