"Владимир Федорович Одоевский. Русские ночи" - читать интересную книгу автора

их. Мальчишки со смехом дергали его за платье; он еще более принимался
сердиться и, в гневе гоняясь за ними с костылем своим, забывал даже о своей
монете. Так провел он целый день в непрестанном терзании; к вечеру усталый
он возвратился домой и бросился на груду камней, служивших ему постелью;
вдруг он почувствовал, что монета покатилась по нем и - укатилась под камни
- на сей раз уже невозвратно: она была у него за пазухой!.. Кто мы, если не
такие же глухие, немые и слепые от рождения? Кого мы спросим, где наша
монета? Как поймем, если кто нам и скажет, где она? Где наше слово? Где слух
наш? Между тем усердно мы шарим вокруг себя на земле и забываем только одно:
посмотреть у себя за пазухой... Ваш вопрос не новость. Многие ломали над ним
голову. У меня были в молодости два приятеля, которые наткнулись на тот же
вопрос; только им показалось, что отвечать: зачем живем мы? - можно тогда
только, когда решим: зачем живут другие? Исследовать других во всех или по
крайней мере в важнейших фазах земной жизни показалось им предметом
любопытным. Это было давно, в самый разгар Шеллинговой философии. Вы не
можете себе представить, какое действие она произвела в свое время, какой
толчок она дала людям, заснувшим под монотонный напев Локковых рапсодий. {6}
{[* Мысль, почерпнутая Фаустом из сочинения Пордеча {3} и "Philosophe
inconnu" {4} ; Фауст часто, раза три или
четыре, цитует этих сочинителей, не называя их - ибо боится упрека в
мистицизме и в том, что он поддался влиянию не немецкого философа, что в эту
эпоху казалось непростительным.
Эпоха, изображенная в "Русских ночах" - есть тот момент XIX века, когда
Шеллингова философия перестала удовлетворять искателей истины {5} и они
разбрелись в разные стороны.]}
В начале XIX века Шеллинг был тем же, чем Христофор Коломб в XV: он
открыл человеку неизвестную часть его мира, о которой существовали только
какие-то баснословные предания, - его душу! Как Христофор Коломб, он нашел
не то, чего искал; как Христофор Коломб, он возбудил надежды неисполнимые.
Но, как Христофор Коломб, он дал новое направление деятельности человека!
Все бросились в эту чудную, роскошную страну, кто возбужденный примером
отважного мореплавателя, кто. ради науки, кто из любопытства, кто для
поживы. Одни вынесли оттуда много сокровищ, другие лишь обезьян да попугаев,
но многое и потонуло.
Мои молодые друзья также участвовали в общем движении, трудились в поте
лица, и хотите ли знать, до чего дошли они? - их история любопытна: будете
ли иметь терпение ее выслушать?
Все изъявили согласие. Виктор закурил сигару и важно уселся в креслах;
Вечеслав насмешливо наклонился на стол и принялся рисовать карикатуры;
Ростислав задумчиво прижался в уголок дивана.
- Видите, - сказал Фауст, - им так же, как вам, досталась по наследству
от внуков Адамовых несчастная страсть, слабость, род болезни - смертная
охота обо всем спрашивать. Еще в детстве их часто бранили и наказывали,
когда они надоедали учителям с вопросами: зачем огонь горит вверх, а вода
бежит вниз? зачем треугольник не круг, а круг не треугольник? зачем человек
выходит из недр матери лицом к земле, а потом постоянно возводит глаза к
небу? и прочее, тому подобное. Тщетно доказывали им, что на свете существуют
два рода вопросов: одни, которых разрешение знать нужно и полезно, и другие,
которые можно отложить в сторону. Такое разделение казалось им весьма
рассудительным, весьма сподручным для жизни, даже весьма логическим; а между