"Ирина Одоевцева. На берегах Сены " - читать интересную книгу автора

- До чего чудесно было! Сказка из "Тысячи и одной ночи". Даже еще
чудесней! Сологуб возил меня по всей России, и всюду вечный праздник,
беззакатное торжество! На меня, как из рога изобилия, сыпались цветы,
слава, влюбленные женщины... И деньги! Сколько денег! Просто золотой дождь!

Он мечтательно закрывает глаза и улыбается. Я впервые вижу его
улыбку - и на балу, и в злосчастный вечер его прихода ко мне у него было
самоуверенное, злое, почти наглое лицо, а теперь его улыбка придает ему
что-то беззащитное, наивное, почти детское.

- Если бы я тогда копил деньги, я бы и сейчас был богатым человеком.
Но я деньги безрассудно отдавал другим, себе брал только славу. Но и она
оказалась, как все в моей жизни, чертовыми черепками. Все обмануло, все
погибло - все!..

Он тяжело вздыхает.

За окном ранние зимние сумерки. В комнате полутемно. Я протягиваю руку
к выключателю.

- Нет, нет - не надо. Не зажигайте, - просит он, - так мне легче
говорить. Сумерки создают особое настроение.

Да, настроение действительно особенное. Совсем не то, что я ждала,
когда почти против собственной воли впускала его к себе.

Мне вдруг начинает казаться, что время покатилось назад, мы с ним
сидим не в берлинском пансионе, а у меня, на Бассейной, 60, в Петербурге, и
я с жадной молодой любознательностью слушаю его, как когда-то слушала
Гумилева, стараясь запомнить каждое его слово. А он говорит:

- Подумать страшно, - я живу нахлебником у простого эстонца-мыйжника.
Только оттого, что женился на его дочери. Я для него не знаменитый поэт, а
барин, дворянин, сын офицера. За это он меня и кормит. Ему лестно. А я
ловлю рыбу. И читаю свои стихи речным камышам и водяным лилиям - ненюфарам.
Больше ведь некому. Кругом глушь, мужичье. Ночью я часто сажусь в лодку и
выезжаю на середину реки. Звезды отражаются в воде, камыши так ритмично,
так мелодично шуршат, как аккомпанемент моим стихам. Я читаю и сам слушаю
свой голос и плачу. Мне начинает казаться, что я не читаю, а только слушаю
то, что поют "хоры стройные светил". И тогда почти смиряется души моей
тревога...

Он неожиданно обрывает и будто спохватившись:

- Простите. Я, как лягушка, бесстыдно расквакался. Я, должно быть,
кажусь вам жалким презренным паяцем. Но если бы вы знали, как я измолчался,
как мне необходимо говорить... Вам правда не надоело меня слушать? Мне
сейчас хочется говорить. Говорить без конца. Я изголодался по слушателю. До
чего изголодался! Вам не скучно?.. Действительно не скучно?..