"Михаил Петрович Одинцов. Преодоление " - читать интересную книгу автора

"Спасибо, моторчики, вытянули, выручили! И тебе, Эрушка, низкий поклон
за послушание. Пойдем в зону выполнять задание. Делать виражи будем.
Успокоимся и разберемся, что к чему и откуда..."
Брызги бензина продолжали летать в завихрениях воздуха, заполняя кабину
смрадом, Иван потрогал себя: весь мокрый.
"Откуда? Бензин от кабины далеко, а здесь только бачок для заливки
моторов перед запуском. Наверное, из него".
Так и оказалось: виной всему был заливной бачок. Безобидный
трехлитровый резервуарчик с плунжерным насосом заливки и двумя трубками, по
которым бензин зашприцовывался в цилиндры. Из-за приборной доски торчала
оборвавшаяся от вибрации заливная магистраль. Для устранения неисправности
на земле и заполнения бачка новым бензином нужно затратить не более
тридцати - пятидесяти минут, и самолет вновь будет исправен, очередной
курсант уйдет на нем в небо. На других же самолетах техники осмотрят эти
трубки и доложат своим командирам: "У нас все нормально. Можно летать".


* * *

После посадки, зарулив Р-б на заправочную и выключив моторы, Иван не
торопился вылезать из кабины. Ему хотелось побыть одному, посидеть в тишине.
Он не чувствовал обиды на самолет за столь суровый экзамен. Наоборот, ему
показалось, что они стали лучше понимать друг друга.
Наконец он услышал, что его зовут:
- Сохатый! Ты там живой? А ну вылазь из кабины и спускайся сюда!
Голос Калашникова был строгим, но без злости. Видимо, в душе он уже
почти простил курсанту ошибку на взлете: парень действовал отлично.
Прежде чем уйти из кабины, Иван погладил рукой широкую спину фюзеляжа,
но не ощутил под ладонью железа. Ему показалось, что пальцы ощупывают не
гофры обшивки, а человеческие морщины - следы долгой и трудной жизни. Дюраль
на солнце согрелся, и его теплота была словно бы человеческой. А
перегоревшая на солнце и ветру масляная краска шелушилась и свертывалась в
маленькие чешуйки, как кожа от чрезмерного загара.
- Будь здоров, Эр! Неплохо мы с тобой сработали, теперь и отдохнуть
можно.
Взволнованный встречей с юностью, Сохатый старается подольше побыть в
далеком и чудесном времени, надеясь вспомнить еще что-то забытое, способное
оказаться и теперь очень важным. Но вскоре память перебрасывает его в другую
пору. Он видит себя уже командиром полка, выполняющим очередной учебный
полет.
...Темно, ветрено, снежно.
Не торопясь, подрулил Сохатый свой реактивный бомбардировщик к старту.
Как обычно, перепроверил в третий раз работу всего кабинного хозяйства,
убедился в готовности экипажа и запросил у руководителя полетов разрешение
занять взлетную полосу.
Взлет вначале ничем не отличался от сотен других и не вызывал у
Сохатого никаких волнений, требуя лишь обычной сосредоточенной
внимательности. Машина послушно набирала необходимые ей километры скорости,
а он смотрел на все быстрее мелькающие по бокам ограничительные огни и
готовился к подъему в небо. Но спокойную рабочую обстановку нарушил