"Сергей Обломов. Медный кувшин старика Хоттабыча (сказка-быль для новых взрослых)" - читать интересную книгу автора

волосы, стянутые на затылке, были заплетены в длинную пятинитевую косичку, в
ближнем Джинну правом ухе висела на короткой цепочке золотая серьга -- диск
схемы Солнечной системы с маленьким бриллиантом в центре; негустая черная
бородка касалась груди, когда он наклонял голову в поклоне, макушку
покрывала похожая на ермолку разноцветная шапочка, как бы маленькая чалма, а
вся остальная, доступная взгляду глаза одежда -- не то плащ, не то мантия из
красного и зеленого шелка с золотыми узорами в виде пальмовых листьев.
Джинн остолбенел, пытаясь сообразить, что делать с незнакомцем, так
запросто входящим в чужие квартиры через открытые несчастным случаем двери,
-- то ли бежать и вызывать милицию, то ли попытаться миром поладить с
дядькой, тем более что его альтернативность в облике и одежде провоцировала
надежду, что это вполне приличный человек.
-- Добрый день, -- сказал вдруг дядька, переставая мычать и опуская
руки на колени. -- Я приношу вам глубочайшие извинения за неудобства моего
освобождения и благодарю Всемогущего Господа и вас, уважаемый, как
избранного для проявления благой воли Его, за счастливую возможность вновь
посетить этот свет и встретить такого достойного и правильного господина.
Когда дядька убрал от лица руки. Джинн понял, что смуглость его не от
загара, а от происхождения. Дядька явно был человек с Востока, но по-русски
при этом говорил абсолютно чисто и даже как-то литературно-художественно --
без малейшего акцента, с ровной, почти дикторской интонацией. После такого
приветствия посылать его куда подальше даже в очень вежливой форме было
как-то неловко. Впрочем, неловко было все, и потому следующая фраза Джинна
едва ли вполне соответствовала вежливости незнакомца:
-- А вы кто?
-- Джинн.
-- Простите, кто? -- переспросил Джинн, надеясь, что ему просто
послышалось.
-- Джинн, -- подтвердил дядька. -- Или гений, как говорили у вас в
старину. Вы можете, если, конечно, хотите, называть меня именами Евгенией
или Геннадий. Именно они ближе всего к моей сути. Хотя я предпочел бы
получить свое имя от вас. Я правильно понимаю, вам ведь нужно мое имя? --
Джинн молчал, не зная, поможет ли имя как-нибудь поскорее покончить с
дядькиным присутствием. -- Люди ведь не отказались еще от собственных имен?
Это был дурацкий розыгрыш, и незнакомец, осведомленный о том, кто такой
Джинн, выполнял загадочный посыл неизвестных пока третьих лиц -- общих
знакомых, -- в шутку пытаясь свихнуть Джинна. Либо в попытке заморочить
Джинну голову было нечто криминальное, и тогда вся интимная информация о
Джинне, которой дядька, безусловно, обладал, могла быть сильным преступным
инструментом -- оружием против Джинна. Но вот что странно. Про кувшин,
конечно, было известно, например, Олегу. Однако мечтания Джинна о волшебном
старичке не покидали пределов его сознания и не были достоянием знаний
знакомых Джинна. К тому же они явно не знали, что Джинн не только открыл
пустой кувшин, но даже, стыдно сказать, мыл его после издержек употребления
алкоголя. Джинн машинально бросил взгляд на плащ-халат дядьки: не осталось
ли там следов переработанной пиши, -- не осталось. Надо было, конечно,
срочно выяснить намерения восточного незнакомца, но Джинн, потрясенный
происходящим, поплыл по течению разговора без всяких попыток хоть как-то
противостоять таинственным замыслам пришельца.
-- Э-э, послушайте, э-э, уважаемый... Джинн, короче, -- это я.