"Патрик О'Лири. Невозможная птица" - читать интересную книгу автора

Всего-то и требовалось от ублюдка - стоять на коробке из-под яблок,
выглядеть аборигеном и улыбаться своему отражению в тонированном стекле.
Просто, не правда ли? У него это прекрасно получилось пять дней назад, хотя
и случайно. Майк поймал ошеломлённое лицо вождя в окне машины и понял, что с
хорошим светом из этого выйдет потрясающий снимок. Один последний снимок.
Смешно. Им пришлось объяснять лилипуту, что лицо в окне - это он, вождь,
Человек, Который Летает - не призрак, не дух, не бог, или каким ещё чёртом
он это себе представлял. Он не верил до тех пор, пока режиссёр ("зови меня
Майк") самолично не встал рядом, дополнив собой композицию. Чтобы он мог
видеть рядом с собой своего нового друга, которого он этим утром замотал до
полусмерти, когда они вместе работали в грязном пруду. Этого высокого,
загорелого, статного вспыльчивого американца средних лет с вьющимися
светлыми волосами, морщинками в уголках глаз и улыбкой профессионального
убийцы - улыбкой достаточно ослепительной и неотразимой, чтобы снять штаны с
государственного служащего. Майк знал, что он по всем меркам обладает
"обаянием". Правда, в последнее время он стал сомневаться в своей магии, и
часто, поймав в зеркале своё отражение, он думал: "Что не так в этой
картинке? Чего не хватает этому человеку? Что не соответствует?"
Вождь переводил взгляд с настоящего режиссёра на режиссёрское отражение
в окне грузовика, ощупывал то лицо своего друга, то своё собственное, и
наконец повалился на влажную землю, содрогаясь от хохота.
У них нет зеркал, подумал Майк. Возможно, он первый раз в жизни ясно
увидел собственное лицо.
В качестве поощрения его взяли покататься над джунглями в поисковом
вертолёте. Они летели низко, то и дело ныряя в голубые полосы тумана,
колышущиеся над верхушками деревьев, как рождественские флаги. Вот они
попали в особенно густое скопление тумана, которое поглотило их, и на
несколько мгновений мир перестал существовать - окна были застланы молочной
белизной, и маленький вождь, придвинувшись, взял Майка за руку, как ребёнок,
не стыдясь своего страха. Они сидели в гудящем вертолёте, трепещущем, как
птица; маленькая француженка-переводчица поймала взгляд Майка, и что-то
новое промелькнуло между ними. Её лицо, обычно такое холодное и
насторожённое, смягчилось и стало спокойным, и он мог поклясться, что её
милые карие глаза были на пороге улыбки. Затем она стала переводить какую-то
фразу, которую было почти невозможно разобрать из-за шума винтов. "Слишком
большой! Грустный! - кричала она. - Слишком большой! Грустный!". - Он не
понимал. Возможно, вождь говорил слишком быстро для неё. В течение всего
полёта он тараторил без умолку своим писклявым голосом и хрюкал от
удовольствия, узнавая и показывая им соседние деревни. Когда они
приземлились, он с гордостью окрестил себя "Человеком, Который Летает".
И вот в день его дебюта в шоу-бизнесе его нигде не могут найти.
Колесница героя была водружена на свою отметку, насухо вытерта от росы
и поставлена как раз так, чтобы на неё упал свет волшебного часа, одного из
двух магических окон дня - час после восхода и час перед закатом - когда
свет смягчается и растворяется, превращаясь в тёплое сияние, придающее
очарование предметам, заставляющее листовой металл светиться собственным
светом..
Все было готово и расставлено по своим местам - все, кроме долбаного
вождя.
И вот Майк орёт на главного оператора, который орёт на продюсера,