"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

- Она смирная. Хочешь козьего молока?
Митя кивнул, ему доводилось пить козье молоко в Аремзянском. Фешка
исчез в сенях и вскоре вынес кружку с холодным молоком. Чтобы не застудить
горло, Митя пил медленно и одновременно любовался вихрами приятеля, его
смело вздернутым носом, уверенными движениями...
Подружились мальчики два года назад. Августовским вечером Менделеев и
еще трое гимназистов решили искупаться в Иртыше. возле Абрамовской пристани.
Для своих лет Митя плавал довольно умело и не боялся заплывать далеко. Но в
этот раз ему неожиданно свело правую ногу: переохлажденная мышца сжалась в
ноющий от боли клубок. Пришлось перевернулся на спину и поплыть к берегу.
Однако преодолевать сильное течение было теперь несравнимо труднее, и плот,
с которого ныряли мальчишки, приближался медленно. На плоту теперь заметили
неладное. Деденко, уже искупавшийся и одевшийся, суетливо стягивал с себя
мокрую одежду, намереваясь прыгнуть в воду..
Но тут незнакомый парнишка, рыбачивший с приcтани, сел в привязанную к
пристани лодку. Он подогнал ее к Мите и не без труда помого ему выбраться из
воды и погреб к берегу...
В тот же день Деденко рассказал о случившемся Паше, а тот - Марьи
Дмитриевне, которая пригласила сына кузнеца к себе домой, поцеловала и
подарила новую сатиновую рубашку. С тех пор Фешка иногда наведывался на
Большую Болотную: в семье Менделеевых его ждал радушный прием. Между ним и
Митей постепенно установились приятельские отношения.
Митя тоже ходил к Кожевниковым: ему было интересно в кузне. Северьян
разрешал гостю подержать инструмент, с помощью которого кузнец делал косы,
серпы, подковы и все остальное, что нужно крестьянину. Северьян мог выковать
все - от колесного обода до изящного браслета.
- Идем-ка в кузню, - и на этот раз предложил Фешка. - Батя новый горн
поставил.
В глубине двора стояло низкое строение, похожее на баню. Когда Митины
глаза привыкли к полутьме, он увидел горн с желтыми мехами, установленный
рядом с приземистой, побелевшей от множества ударов наковальней.
- Вот это машина! - восхитился Митя, чтобы показать себя знатоком
кузнечного дела.
- Еще бы! Отец за него кошель целковых отдал, - с горделивой ноткой в
голосе ответил Фешка и разрешил покачать воздух.
Митя стал давить на рукоятку горна. Меха ожили, наполняясь воздухом.
Менделеев постучал молотом по наковальне: металл отозвался глухим звоном. В
Митиной голове возникла соблазнительная мысль:
- Скуем по ножику! Можешь?
- Батя не разрешает без него кузнечить. Повремени, говорит годок -
другой. Лучше пойдем в дом, покормлю тебя...
В избе на подоконнике алела в горшках герань. На кровати, за пологом из
клетчатой сарпинки, высилась горка пышно взбитых подушек. Низ постели
украшал кружевной подзор - рукоделие покойной Фешкиной матери: Аграфена
умерла три года назад от воспаления легких. Северьян не спешил приводить в
дом новую хозяйку. Еще не утихла горечь потери, да и опасался: не стала бы
мачеха обижать мальчонку.
Кожевников - старший сам стряпал, стирал, доил козу. Ему пособлял
Фешка. Они не торговались, кому что делать, а каждый старался, как мог. В
избе было чисто, в печи всегда имелась еда.