"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

няньки, ребенок вывалился из окна второго этажа. Упав в траву, ушибся, но не
сильно, и отечественное искусство не лишилось "тобольского Россини", как
нарекли земляки со временем талантливого маэстро. Фортуна переменчива.
Губернатор тоже был вынужден продать этот дом. Новый владелец - общество
призрения - открыл в нем училище.
Прошли годы. Дом перестроили под гимназию гимназию. Внешне здание
выглядело теперь весьма респектабельно. Над фронтоном даже поставили
скульптуру, изображавшую Минерву. Правда, во время, когда в гимназии учился
Митя Менделеев, о богине помнили только старожилы. Но вход с улицы
по-прежнему сверкал медью надраенных ручек и петель. В будни парадная дверь
была обычно заперта. Ее открывали, если ожидались важные визитеры:
генерал-губернатор Горчаков, гражданский губернатор Энгельке или архиепископ
Тобольский и Сибирский Георгий...
В таких случаях железную лестницу, ведущую на второй этаж, застилали
ковровой дорожкой. Гимназистов шеренгами выстраивали наверху в актовом зале.
Ровной линией синели их мундиры, краснели воротники, блестели начищенные
пуговицы. Воспитанники достойно являли себя во фрунте: маршировать их
ревностно учил отставной офицер. Наиболее любознательные из них преуспевали
и в умственных науках. Для чего имелись неплохие условия. В частности,
изучать физику гимназисты имели возможность в кабинете, оснащенном
приборами, купленными у искусного петербургского механика Роспини.
Митя охотно занимался в и в этом кабинете физики, и в метеорологической
лаборатории. Влек его и "минц-кабинет", где хранилась коллекция русских,
арабских, бухарских, персидских, турецких, китайских и других старинных
монет.
... Между тем Митя, Паша и Медведенков пересекли двор - место
постоянных ребячьих игр, спортивных занятий, фрунта - и через черный ход
прошли в вестибюль. На лестнице и в коридорах сновали гимназисты. Их голоса
напоминали гудение роя пчел. Шум несся и из смежных комнат: на первом этаже
обитали казеннокоштные пансионеры. В одном помещении они столовались, в
другом был их дортуар. Рядом находился рекреационный, или гимнастический,
зал.
В сутолоке братья наткнулись на дежурившего в вестибюле надзирателя
Семашко. Митя в спешке, нечаянно задел его локтем и запоздало выкрикнул:
- Здравствуйте, Ван Осипыч! Я нечаянно...
- Разболтались за лето, шалопуты, - проворчал Семашко, - идите
спокойно.
Менделеевы и Медведенков шмыгнули дальше. Пронесло! Титулярный советник
Иван Осипович Семашко, высокий флегматичный мужчина с грубоватым,
добродушным лицом, появился в гимназии недавно. Но ученики уже раскусили
его: не зол, хотя и напускает на себя строгий вид.
Иное дело - надзиратель Католинский. Маленький, юркий, он вежлив с
гимназистами, но ябедничает на них директору Качурину. Старшеклассники
составили комплот против Католинского и поклялись устроить ему "темную". В
последний момент заговорщики пожалели Католинского. Все-таки - вдовец. Один
растит двух малых чад. Может быть, потому и наушничает начальству, что
боится потерять должность. Надзирателя стали просто обходить стороной.
За каникулы Митя подзабыл гимназические порядки и законы ребячьей
вольницы, но быстро обретал полузабытые привычки. Сделать это было нетрудно,
ибо особых перемен за каникулы в гимназии не произошло. Вновь мелькают