"Ибрагим Зиннятович Нуруллин. Тукай (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

овдовевшей матерью, потом она отдала меня на воспитание одной бедной
старушке, по имени Шарифа, из нашей деревни, а сама вышла замуж за муллу из
деревни Сасна".
Из этих скупых строк можно заключить, что Мэмдудэ тотчас же после
смерти мужа сочла за благо устроить свою судьбу. На самом же деле все было
иначе. На первых порах молодая вдова и не думала покидать Кушлауч: деревня
успела ей понравиться, здесь жил и умер ее любимый муж и делгие годы служил
ее отец. Да и сама она, по-видимому, появилась на свет в этой деревне.
Вдобавок ее старый уважаемый свекор был серьезно болен, и на руках Мэмдудэ
осталось еще двое детей от его первой жены. В Училе ее никто особенно не
звал: мать умерла, когда Мэмдудэ была еще подростком, а Зиннатулла вновь
женился на вдове муллы с шестью детьми. И Мэмдудэ, недавно избавившейся от
своевластной и крутой нравом мачехи, вовсе не хотелось, возвращаться в дом,
который стал для нее адом.
Но вскоре умер и старик Мухамметгалим. Родственники отдали Шарифа и
Газизу на воспитание к чужим людям и назначили опекуна над наследниками
Гарифа-муллы. Тут уж Мэмдудэ волей-неволей пришлось вернуться в отчий дом.
Муллы были тесно связаны друг с другом, составляя нечто вроде
замкнутого сословия. Эта сословность поддерживалась браками. Недолго
оставались без мужа и овдовевшие остабике. Если Зиннатулла женился на
остабике с шестью детьми, то разве могли оставить в покое дочь уважаемого
всеми хазрета, вдову известного в окрестностях муллы Тарифа, молодую и
красивую Мэмдудэ!?
К ней засылает сватов некто Шакир - мулла из деревни Кучкэн Сасна.
Сколь бы ни желала Мэмдудэ остаться верной памяти покойного мужа, ей,
живущей под укоризненным взглядом Мачехи в многодетной семье, еле сводившей
концы с концами, не оставалось ничего другого, как принять предложение. Не
зная, как отнесется будущий муж к ее ребенку, Мэмдудэ решает пристроить его
куда-нибудь на время. Но куда? Бросить дорогое чадо на мачеху, которая о
Габдулле и слышать не желала, было невозможно. Так будущий поэт снова
оказался в Кушлауче.
Тукай вспоминал: "В избушке старухи Шарифы я оказался обузой, лишним
ртом, и потому, вполне понятно, она не очень-то занималась моим воспитанием.
Какое там! Даже ласки, так необходимой любому ребенку, я от нее не видел.
Мне говорили, что зимними ночами я выходил на двор босой, в одной рубахе, а
потом долго стоял у двери, ожидая, когда меня впустят в избу. Зимой не
только ребенку, но и взрослому человеку нелегко отворить примерзшую дверь
деревенской избы. Естественно, сам я был не в силах это сделать и подолгу
трясся в сенях, иногда до тех пор, пока ноги мои не примерзали ко льду. А
старуха по своей "доброте" небось думала: "Ничего, не подохнет,
бесприютный!" И впускала меня, когда ей вздумается, да еще бранила при
этом".
Но прошло время, и Мэмдудэ, попридыкнув к новому мужу, испросила у него
позволения привезти ребенка домой. Мулла послал за ним лошадь. Первое
детское впечатление Габдуллы связано с этой поездкой: "То ли я в те самые
мгновения, когда садился на подводу, стал кое-что соображать, то ли по какой
иной причине, но сейчас мне сдается, будто я помню все: и как ехал в Сасну,
и как ощущал себя в широком, счастливом мире, и, кажется, будто всю дорогу
перед моими глазами сверкал какой-то яркий свет".
Габдулле было тогда от силы три года. "Как приехал, кто меня встречал -