"Л.Новиков, А.Тараданин. Сказание о 'Сибирякове' " - читать интересную книгу автора

приблизились к "Шееру" и стали его эскортировать. Самолет "ВТ-138"
обеспечивал воздушное сопровождение. Тридцатого августа в 3.45 "Шеер"
передал подробную радиограмму о рейде. Вскоре из Нарвика подошел небольшой
буксир и забрал пленных русских моряков.
В 13.00 крейсер вошел в Тьелзунд, а в 17.00 командующий арктической
зоной адмирал Шмундт ступил на борт "Шеера". Он был явно недоволен. В каких
бы радужных красках Меенсен Больхен ни описывал поход, адмиралу было ясно:
операция "Вундерланд" [122] провалилась. В сказку о разгроме Диксона
командующий не верил: ведь радиостанции острова работали. Правда, Меенсен
Больхен хитроумно парировал упреки начальства, ссылаясь на таких грозных
противников, как адмирал "Лед" и генерал "Туман". Но все отлично понимали,
что и лед и туман - это не главное. Гораздо опаснее иметь дело с советскими
людьми. Подвиг "Сибирякова" был ярким тому доказательством.
Спасение пришло
УЖЕ тридцать дней находился человек вдвоем с собакой на пустынном
островке. Его лицо совсем огрубело, стало мрачным, как скалы и камни вокруг,
глаза выцвели. Он по-прежнему смотрел в море. Волны вал за валом
накатывались на берег. В них ему чудился голос родной земли. Собака всегда
была рядом: красно-рыжая шерсть клоками свисала с опаленных боков, слепые
глаза слезились.
Сколько раз Вавилов обретал надежду, когда вдали появлялись силуэты
кораблей или слышался рокот пролетавших в стороне самолетов! Столько же раз
он и терял эту надежду.
Стало совсем холодно. Наступили морозы. Вокруг белым-бело. Снег залег в
ложбинах, залепил расщелины в скале, а камень оделся коркой льда. Голыми
были лишь черные уступы. Скрылись под снегом и яркие маки, замело норки
грызунов-пеструшек. Зверькам пришлось проделать ходы в снегу. Их копытца
чертили кружевные узоры на белом настиле. Смолкли задорные песни пуночек. В
холодные дни у этих голосистых пташек пропадает всякая охота петь.
Вавилов редко разводил костер: экономил спички. Да и не мог жидкий
огонек согреть человека, желудок которого был пуст. Павел ел в день не
больше одной галеты. Их осталось всего восемь, кончались и отруби. [123]
Надежду прожить охотой на птиц и грызунов Павел давно оставил. Он убедился,
что это лишь пустая трата сил, которых у него оставалось немного.
Вавилов пытался спастись на плоту. Но бревна разметало тут же у берега.
Только чудом уцелели человек и собака. Выйти в штормовое море на плоту было,
конечно, безумием. Но так уж устроен помор - лучше погибнуть в борьбе со
стихией, чем ожидать мучительную голодную смерть. Бороться, бороться! И
Вавилов вновь стал мастерить плот. Но теперь дело двигалось, очень медленно.
"Надо убить медведя". Такая мысль могла родиться только в голове
отчаявшегося человека, но в этом была надежда. Вавилов взял наган и пошел,
пошел один, потому что Ласка снова пропала. Он звал ее, она не откликнулась.
Брел долго, пока не увидел медведя. Огромный зверь лежал, прислонившись
к скале. Павел зашел против ветра, чтобы зверь не почуял его, и пополз по
острым камням, до крови сдирая руки. Медведь не подавал признаков жизни,
лежал все в той же позе. Вот он совсем близко! Вавилов поднял пистолет.
Целился долго и старательно.
Звук выстрела гулко разнесся по тихому острову. От напряжения Вавилов
чуть не потерял сознание. Но медведь даже не шелохнулся. "Неужто наповал?"
Не поверя этому, Павел выстрелил еще раз. И медведь вдруг исчез. Павел