"Алексей Новиков-Прибой. Цусима" - читать интересную книгу автора

- Ваше превосходительство, мне кажется, что такая ничтожная тяжесть,
как перебежка матросов, маловато повлияет на ход дела. Нам не обойтись без
землечерпалок. Придется дно углубить.
Лицо адмирала, холодное и надутое, со строго поджатыми губами, сразу
озарилось сознанием.
- Представьте себе, такая же мысль и мне пришла! Я уже пять минут думаю
над ней. Да, вы совершенно правы.
Все портовое начальство разъехалось.
Боцман Воеводин, встретившись со мной, хмуро буркнул:
- Я так и знал, обязательно с нами какая-нибудь каверза случится. Так
оно и вышло. Точно злая сила преследует нас.
Матросы вслух высказывали свои желания:
- Эх, кабы на всю зиму застрять здесь!
- Да, тогда вскладчину мы заказали бы сразу сто молебнов.
Ночь спали без тревоги, хорошо.
Утром к броненосцу подвели три землечерпалки. Они работали вокруг него
весь день и всю следующую ночь. На этот раз предпринятые меры оказались
более удачными. На рассвете 19 сентября "Орел" снялся с мели и направился в
Ревель.
Под хмурым небом свежел ветер, крупнели волны. Броненосец, дымя обеими
трубами, шел ровно, не качаясь. Давно миновали корабли, стоявшие на большом
рейде: "Олег" и "Жемчуг", которые потом будут догонять эскадру. Кружились
чайки. Стучали кувалды рабочих.
Я долго стоял на кормовом мостике, уныло оглядываясь назад, на знакомые
берега, на исчезающий вдали город. Прощай, Кронштадт! За пять лет службы я
много пережил в нем и плохого и хорошего. Там, по Господской улице, нашему
брату, матросу, разрешалось ходить только по левой стороне, словно мы были
отверженное племя. На воротах парков были прибиты дощечки с позорнейшими
надписями: "Нижним чинам и собакам вход в парк воспрещен". Мытарили меня с
новобранства, чтобы сделать из меня хорошего матроса, верного защитника
царского престола. Получал разносы по службе, сидел в карцере, томился в
одиночной камере тюрьмы за то, что захотел узнать больше, чем полагается
нам. И все-таки, если выйду живым из предстоящего сражения с японцами, я с
благодарностью буду вспоминать об этом городе. Из села Матвеевского, из
дремучих лесов и непроходимых болот северной части Тамбовской губернии, где
в изобилии водится всякая дичь и зверье, до медведей включительно, я прибыл
во флот наивным парнем, сущим дикарем. И сразу же началась гимнастика мозга,
шлифовка ума. Не все были плохие офицеры, не все отличались жестокостью.
Находились и такие, от которых при умении, при настойчивом желании можно
было получить немалую пользу. Но главное заключалось в другом. Специальные
курсы баталеров, техника кораблей, плавание по морям, устройство портов,
воскресная школа, дружба с развитыми и сознательными товарищами, знакомство
со студентами, чтение нелегальной литературы - все это было для меня
чрезвычайно ново, все это обогащало разум и заставляло смотреть на жизнь
по-иному.
Вспомнилось прошлое.
Два года назад, получив двухнедельный отпуск, я съездил домой на
побывку. Это было ранней осенью, когда зелень уже начала покрываться
багрянцем и золотом. Мое появление в семье было праздником и для меня и для
моих родных. Все жители села приходили полюбоваться матросской формой,