"Алексей Новиков-Прибой. Цусима" - читать интересную книгу автора

недели две впустую, он через какую-то придворную даму добился свидания с
Драгой. Он так мастерски успокоил королеву, что она благодарила его за
сердечное отношение к ней. А через нее он уже подкатился и к самому королю.
В результате коллекция звезд его увеличилась. Вообще адмиралу везло. Всюду,
где бы он ни столкнулся с той или иной высочайшей особой, его награждали
орденами. Чтобы получить таковые, он не стеснялся никакими средствами,
доходя в своей изобретательности до виртуозности. В Мадриде он прожил больше
недели, добиваясь аудиенции у короля. Это было перед Пасхой, Альфонс XIII и
королева в это время говели и никого не принимали. Адмирал терпеливо ждал и
только на второй день Пасхи представился им в цирке во время боя быков.
Король был в прекрасном расположении духа, милостиво беседовал с русским
адмиралом и, сняв с одного из своих придворных моряков звезду, лично
приколол ее на грудь Бирилева. Больше ему нечего было делать в цирке. Он
сейчас же покатил на вокзал и сел на поезд. Вернувшись в Барселону, где его
поджидал отряд русских судов, он переправился на канонерскую лодку
"Храбрый". Нельзя было терять времени: в Виллафранке находился президент
французской республики Лубе. Погнали судно, оставляя позади отряд. Кочегары,
орудуя в топках, так старались, что на "Храбром" дымовая труба, накалившись
докрасна, прогорела. Свидание с президентом все-таки состоялось. Грудь
Бирилева украсилась еще одной звездой - ордена Почетного легиона.
Когда со своим отрядом он вернулся в отечественные воды, о нем говорили
во флоте:
- Его превосходительство благополучно закончил свой крестовый поход.
Я не раз видел Бирилева в полной парадной форме, и меня всегда поражало
обилие наград. Медали, ордена, звезды, большие и малые, не умещаясь на его
груди, разбегались по бокам, спускались к бедрам. Он весь сиял, как
святочная, богато убранная елка. Молодые офицеры острили над ним:
- Адмирал Бирилев не столько блестит умом, сколько своими звездами.
Наша 2-я эскадра, причиняя ему много хлопот, ничего не могла прибавить
к тем его наградам, какие у него уже имелись. Он старался скорее избавиться
от этих судов, снабдив их кое-как материальной частью и совершенно не
подготовленным к войне личным составом. А тут, как на грех, "Орел" сел на
мель, как будто проявляя намерение совсем остаться в Кронштадте.
Адмирал был очень недоволен. На палубе, встретившись с командиром, он
сделал ему строгий выговор, заикаясь при этом дольше обычного. А потом,
быстро поднявшись на мостик, распорядился:
- Ввв-ызз-вать ком-манду и расс-качать судно! К двум буксирным
пароходам прибавили еще несколько, и все они тянули броненосец в одну
сторону, чтобы сдвинуть его с места. Одновременно с этим около четырехсот
матросов по команде с мостика шарахались от одного борта к другому. Бились
долго, но "Орел" продолжал упрямо сидеть на мели.
Могли ли четыреста человек, весивших не более тридцати тонн, раскачать
броненосец водоизмещением в пятнадцать тысяч тонн? Это было так же нелепо,
как если бы четыреста тараканов вздумали раскачать корыто, наполненное
бельем и водой. Несуразность такого распоряжения понимали матросы и,
перебегая от одного борта к другому, смеялись:
- Осторожнее, ребята, как бы не опрокинуть судно!
- Смотрите, будто и вправду валится набок!
- Ой, без войны утонем!
Один из портовых чинов, обращаясь к Бирилеву, подсказал: