"Алексей Силыч Новиков-Прибой. По-темному" - читать интересную книгу автора

жесточайшая. Один товарищ мой, машинист, силы непомерной, подошел к нему
тихо, схватил за ноги да как ухнет его за борт! Скоро это он - только
булькнуло. Тот даже крикнуть не успел. Ох, и дрянь был, рулевой-то...
Замолкнув, Трофимов что-то соображает.
- Теперь, знаешь ли, все больше за границу люди едут, - говорит он
дальше задумчиво, как бы рассуждая с самим собой. - А вот допрежь было
наоборот: в Россию больше направлялись. Плохие, брат, времена настали.
Вразброд народ пошел, всякий только для себя живет. Корысть тоже
проснулась. Вот оно и выходит: кто кого сможет, тот того и гложет. Эх,
жизнь! Не глядел бы на все...
Трофимов что-то еще рассказывал. Но я, через силу напрягая свое
внимание, настолько утомил свою голову, что перестал его понимать.
Слышались только баюкающие, мерные звуки голоса, лишенные для меня всякого
содержания и смысла...
Я заснул.
Последняя ночь. Завтра будем в Лондоне. Путешествию моему конец. О,
скорей бы, скорее! Уголь таскают из моей ямы. Я могу попасться.
После полуночи в угольную яму приходят трое: Трофимов, Петров и
Гришаток. Один из них держит в руках веревку, другой брезент. Лица у всех
озабоченно-угрюмые. Глаза смотрят беспокойно.
- Хоронить пришли, - объявляет мне Трофимов.
Кочегары отправляются к трупу.
Желая последний раз взглянуть на покойницу, кое-как и я ковыляю за
ними. Шатаюсь, как пьяный.
Трофимов, нагнувшись, с большой силой дергает покойницу за ноги...
Перед нами страшное лицо... Наташа съедена крысами... Все лицо
изглодано. Нет ушей, носа, губ. На костях почерневшие обрывки мяса. Зубы
оскалены. Остались целыми только глаза, и то без бровей и век. Скосившиеся
в сторону, застывшие, с большими белками, отражающими отблеск фонаря, они
смотрят так, как будто этот маленький человек, воплотив в себе сатанинскую
силу, намеревался совершить самое невероятное злодеяние. Ничего похожего
на Наташу...
- Надо действовать! - после тягостного минутного молчания прозвучал
властный голос Трофимова. - Времени терять нельзя!
- Я не могу, не могу!.. - кричит Гришаток и, спотыкаясь, падая,
пускается бежать из угольной ямы.
Но его вовремя схватывает за шиворот куртки Трофимов. Возня, крик...
Гришаток смят под ноги. Одна рука сдавливает горло, другая обрушивается на
его голову. Он вырывается, хрипит...
- Подлец! Других хочешь подвести! Убью на месте! - рычит Трофимов в
каком-то исступлении.
Скосившиеся глаза покойницы смотрят на эту внезапно вспыхнувшую
драку, а на изуродованном лице ее, с оскаленными зубами, будто застыла
улыбка злобного и острого наслаждения.
Но тут вмешивается в дело Петров.
- Стой, брат! - кричит он, хватая Трофимова за руки. - Что ты
делаешь?..
Трофимов останавливается.
Освобожденный Гришаток, ползая по углю, растерянно бормочет:
- Не уйду... Останусь... За что же это ты...