"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

борту, загуляет по батарейной палубе буйными всплесками. При таком
положении достаточно будет двадцати градусов крена, чтобы судно
перевернулось вверх килем.
Инженер Васильев хорошо понимал это и, отдавая распоряжения своим
подчиненным, следил за их работой с необычайной суровостью. Под его
руководством матросы забивали щели в портах, устанавливали к ним упоры из
бревен, вымбовок и досок. Были приготовлены к действию водоотливные
турбины.
Ночь была неспокойная. Броненосец под тяжестью водяных гор
потрескивал в стальных креплениях. В те моменты, когда в подброшенной
корме его обнажались винты, машина делала перебои. Из глубинного машинного
отделения, как из груди больного, доносилось учащенное биение, отзываясь
на железном корпусе судна лихорадочной дрожью. Во всех жилых помещениях с
закрытыми иллюминаторами, с задраенными дверями и горловинами было жарко и
душно. И я, слушая сквозь железо приступы бури, долго не мог уснуть в
своей подвесной парусиновой койке.
Какие только мысли не приходили в голову! Думал и о себе. Странно
сложилась моя судьба. В селе, где я родился, сзади нашего двора, за
огородами, протекает маленькая речушка Журавка. Глубина ее, как говорится,
воробью по колено, но в ней водятся огольцы и пескари. Как только ноги мои
окрепли для самостоятельного передвижения, я в летние месяцы по целым дням
проводил на ней, испытывая необычайное удовольствие. Вообще вода всегда
притягивала меня к себе. Потом, подрастая, я от старших узнал, что есть на
свете громадные реки и даже моря. Я охотно верил таким сообщениям, но не
мог себе представить, чтобы где-нибудь было воды больше, чем в пруду
водяной мельницы за нашим селом. Поэтому я был изумлен, когда впервые
увидел реку Цну. Наша Журавка в сравнении с ней показалась ничтожной, как
мышь перед коровой. Впоследствии моя жизнь повернулась так, что я стал
матросом и начал плавать по морям. А теперь прошел по Атлантическому
океану, обогнул Африку и вступил в Индийский океан. Покачиваясь в
подвесной койке, как в гамаке, я каждую минуту ощущал неистовые взметы
волн, слушал приглушенно-напряженный рев за бронированными бортами,
низвержение массы воды на палубу. Впереди у нас будет еще Великий океан.
Все это было очень грандиозным, но я никогда не забуду свою милую
говорливо-журчащую речонку, где ловил огольцев и пескарей и где прозвучало
мое детство, как песня жаворонка.
На следующий день буря достигло величайшего напряжения. В свободные
минуты я выбегал наверх посмотреть, что делается с кораблями. На этот раз
кругом не было той мрачности, какой обычно сопровождается буря. Это был
редкий случай, когда великое движение стихий совершалось под ясным небом.
С невероятным напором и гулом несся ветер, словно где-то за горизонтом, за
пределами нашей планеты, заработали вентиляторы колоссальных размеров.
Катились валы, взметывались целые горы и тут же рушились ревущими
водопадами, словно от минных взрывов. В солнечном блеске в облаках
сверкающей пыли летели охапки пены, как стаи белоснежных птиц.
Эскадра шла прежним строем: правая колонна состояла из одних
броненосцев, возглавляемых "Суворовым"; в левую колонну входили только
транспорты с "Камчаткой" впереди; три крейсера держались позади в строе
клина. Ход десять узлов, но так как ветер был попутный и волны догоняли
нас, то казалось, что все корабли, мотаясь, стоят на одном месте.