"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

Минут пять он слушал, разинув рот, ничего не понимая, и, как сыч,
тараща на меня глаза. Потом вдруг вскочил, словно его ужалила оса, и
разразился гневом:
- Я думал, ты и вправду умный человек, а ты - идиот и книжки читаешь
идиотские!
С матерной бранью он выскочил из канцелярии и хлопнул дверью.
В этот же вечер боцман Воеводин отправился в каюту старшего офицера
и, доложив капитану 2-го ранга Сидорову о разных судовых делах, прибавил:
- Вот еще насчет баталера Новикова, ваше высокоблагородие.
- Говори, - как всегда, строго приказал Сидоров.
- Я за ним все время слежу и даже много с ним беседую. Парень он, как
и раньше вам докладывал, вполне верный и преданный службе. А политикой от
него даже и не пахнет.
Старший офицер одобрительно закивал головою:
- Ну, тем лучше. Я с первого же раза определил его, ничего в нем
подозрительного нет.
- Одно только в нем плохо, ваше высокоблагородие: если рассердится,
то делается вроде полоумным. В такой момент ему сам адмирал нипочем, и
может бед натворить.
- Каких это бед?
- Порешить человека может.
- То есть как это - порешить?
- С финкой ходит. Недавно, как мне рассказывали, с одним машинистом
заспорил. К сожалению, я не узнал фамилию того. Машинист говорит, что нас
разобьют японцы, а Новиков доказывает ему наоборот. Слово за слово - оба
распалились. Баталер выхватил из кармана финку - и на машиниста. Хорошо,
что машинист успел убежать. А то было бы на судне убийство.
Старший офицер вдруг рассердился:
- Черт знает что такое! Наприсылали нам субъектов - либо штрафных,
либо головорезов! Вот теперь изволь с таким элементом управлять кораблем!
- Да Новиков-то, ваше высокоблагородие, ничего. Таких бы нам побольше
матросов, так была бы одна благодать. Если его не задевать, он смиреннее
всякой овцы. Из него можно какие угодно концы крутить.
Старший офицер опять закивал головою и с миром отпустил боцмана.
В общем, как теперь выяснилось, первое впечатление о нем
подтвердилось: он больше кричит и угрожает, но мало наказывает матросов. А
если кого и сажает в карцер, то лишь в тех случаях, когда нельзя поступить
иначе.
Правда, он побаивался штрафных и особенно "политических", но не
только этим одним можно было объяснить его снисходительное отношение к
команде.
По-видимому, под грозной его внешностью в нем все-таки билось доброе
сердце.


Глава 8


НАШИ ОФИЦЕРЫ