"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

относительно его?
- Так... Как же ты доносишь?
- Очень хвалил тебя, иначе и не признался бы.
Из дальнейших разговоров выяснилось, что старший офицер перестал
интересоваться мною. Это все были хорошие признаки: значит, и Синельников
ничего особенно плохого не мог сказать начальству. С боцманом я
уговорился, что отныне он будет сообщать обо мне старшему офицеру только
под мою диктовку.
Ночью, лежа на койке, я раздумывал над своим положением. Как все-таки
мне подвезло! Передо мною теперь все карты противника были открыты. Можно
будет смело начать игру. Обрадованный таким оборотом дела, я ничего не
имел против капитана 2-го ранга Сидорова: при чем тут он? Он только
выполнял волю командира, а тот в свою очередь получил предписание от
жандармского управления. Однако надо на всякий случай еще кое-что
придумать. На другой день я отправился в каюту судового священника.
- Батюшка, нет ли у вас книжки "Акафист божией матери"?
Отец Паисий заулыбался.
- Есть, есть. Неужто любишь... ну, как это... священное писание?
- Обожаю, батюшка.
- Очень... ну, как это... одобряю.
Перед обедом, раздавая ром на верхней палубе, я предложил
Синельникову, когда он выпил свою чарку:
- Выпей еще и за мой номер...
- Можно?
- Вали!
Я поскорее постарался пообедать и разыскал квартирмейстера
Синельникова.
Немного поболтал с ним о кораблях. А потом как бы между прочим
сообщил:
- Сегодня одну книжку читал. Ну до чего здорово написано! Прямо слеза
прошибла.
- А ты бы дал мне ее почитать.
- Ни за что на свете! Никому не доверю такую книжку. Вслух могу
прочитать хоть сейчас.
Квартирмейстер просиял весь, словно открыл клад, и предложил:
- Идем.
Мы спустились в канцелярию. Я закрыл за собою дверь. Потом
таинственно предупредил:
- Только никому об этом ни звука. А то среди матросов пойдут разные
разговоры. Вот, скажут, что он читает.
Квартирмейстер, вскинув руки, воскликнул:
- Чтобы я да кому-нибудь сказал! Могила!
Я неторопливо достал из ящика стола книжку, раскрыл ее. Синельников
следил за каждым моим движением и, ощущая близость счастья, торжествовал.
Чувствовалось, как он сгорает от нетерпения, дергая свои реденькие
усы. Я начал читать "Акафист божией матери" и, глядя на своего слушателя,
едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Если бы какому-нибудь человеку
вместо купленной коровы незаметно подсунули кошку, то и в таком случае он
не был бы удивлен больше, чем Синельников. На лице его выразилось сплошное
недоумение.