"Дмитрий Новиков. Комплекс полноценности " - читать интересную книгу автора

"Больше ничего сегодня делать не буду, - радостно решил Виктор, - а просто
одиноко выпью водки". Одевшись, он выскочил из дому и быстро зашагал к
магазину, а в голове уже крутился изящный переход от примерзшего языка к
первой взрослой боли, которая тычком отбрасывает детство в прошлое. Так,
улыбаясь и приборматывая, он занял очередь в маленьком помещении, и стал
ждать, дружелюбно поглядывая на соседей. Когда подошла его очередь, Виктор
полез в карман за деньгами, но тут перед ним протиснулся, оттолкнув его
плечом, небольшого роста человечек с татуированными фалангами и в ватнике. В
другой раз Виктор возможно и промолчал бы, но только не теперь, когда билась
в руках шальная удача, а сердце пело от предчувствия будущих побед.
Человечек в ответ на недовольный возглас попытался презрительно ткнуть
кулаком в челюсть, но в тесноте не попал. Очередь угрюмо затаилась.
"Пойдем", - ласково предложил он. "Пойдем", - радостно согласился Виктор.
Они вышли из магазина, свернули за угол и остановились у покосившегося
забора. Помня о том, как важно ударить первым, и будя в себе веселую ярость,
Виктор попал левой, промахнулся правой и, охнув, сердцем поймал заточку.
Оседая, он успел заметить силу и тоску в глазах своего противника.
Поздно вечером сержант местной милиции пришел описывать вещи. Он
вывалил все из сумки на кровать, потыкал пальцем в клавиши машинки, затем
поднес к глазам листок с печатным текстом: "Меня убил немецкий автоматчик.
Его глупая пуля глухо тумкнула в мою грудь, и я упал на спину без боли, лишь
неприятен был парной язык его овчарки, когда она жарко слизнула кровь,
плеснувшую у меня изо рта..."
"Письмо что ли," - устало подумал сержант.
Осень 1997 г.

Комплекс полноценности

Я открыл глаза и попытался внятно произнести:
"Альфакетоглюторатдегидрогеназный комплекс". Получалось плохо. Шершавый язык
не слушался и цеплялся за сухое небо. Тогда я бережно поднял себя с постели,
аккуратно уложил в ванну и тщательно вымыл. Холодный душ позволил носить
тело чуть быстрее, чем того требовала элементарная постконьячная
осторожность, но оно все равно оставалось огромным и чутко болезненным, и
голова с трудом проходила в двери, так что приходилось задолго делать
прикидку и корректировать курс. Хотелось есть, и обычная радость того, что
наипервейший признак алкоголизма - печальная утренняя диспепсия - пока
отсутствует, слабо шевельнулась в душе. "Я жив, я буду жить," - с каждым
глотком горячего чая бытие возвращалось из небытия. Время аморфно, хлопьями
оседало на пол и лежало там рыхлым сугробом. Сквозь головную боль проступила
томность. Таблетка аспирина помогала ей пробиваться сквозь тарахтящий
тракторный парк острого похмелья.
Пришло время лежать на диване и ощупывать телесные и душевные раны,
полученные и нанесенные вчерашним злым вечером.
Я готов насмерть спорить с тем человеком, который видит в похмелье лишь
плохие стороны. Да, больно, тяжело, мутит, но ведь это только вначале. А
потом, когда преодолееешь в себе внутреннего врага и уляжешься с вычищенными
зубами и мокрой головой, кутаясь в теплый шлафрок, на мягкое ложе,
поднимаешься на новый нравственный уровень, Тебе томно, плохо и мучительно,
но из этих трех составляющих утреннего настроения томность - самое сильное.