"Дмитрий Новиков. Комплекс полноценности " - читать интересную книгу автора

Стыдливо осознавая, насколько нелепо и непохоже на обычного грибника он
выглядит со своей печатной машинкой, Виктор несмело подошел к извечным
старушкам на ближайшей завалинке и, предварительно откашлявшись, справился о
комнате с пансионом, неожиданно быстро получив лестные рекомендации о
небольшом домике возле самого озера.
Пожилая хозяйка встретила нежданного гостя угрюмо и внимательно. К
удивлению Виктора они быстро договорились обо всех условиях, включая
возможность полуночного стрекота пишущей машинки.
Он бросил вещи в своей комнате и пошел к реке. Неспешные утренние
крестьяне подозрительно оглядывали его, зная уже о странном постояльце.
Виктор взошел на мост, оперся о перила и стал смотреть на быструю тугую
воду, наконец-то расслабившись и почувствовав непонятный прилив сил. Он
сделал то, чего отчаянно хотел пять последних лет, но до недавнего времени
не верил в саму возможность вырваться из ежедневной, привычной суеты и вот
так, не планируя ничего заранее, приехать сюда, храня в памяти мост, реку и
деревеньку, этот свой образ среднерусской возвышенности.
Мышцы реки извивались и крутились под ним, завораживая своим
бесконечным движением. Виктор очень любил воду, ее непостоянство, о котором
никогда не задумываешься всерьез и вспоминаешь только вкупе с какими-нибудь
событиями как о мощном, успокаивающем душу фоне. Наблюдая за беззаботным
кружением реки, он вдруг вспомнил, как в детстве часами мог смотреть на
огонь, живущий в бабушкиной печи. Какое было тягучее ожидание, когда под
дровами поджигалась береста, и нельзя было видеть начала, потому что дверку
закрывали для тяги. А потом пламя бушевало и шумело, трещали поленья и
выступала пена на их торцах, медленно иссыхая. Маленький Витек смотрел, как
огонь захватывает все новые и новые территории, и загадывал желания, бросая
щепку и считая секунды до того момента, когда она загорится. Иногда щепка
ложилась поперек между двумя поленьями, и мальчик волновался, успеют ли
проехать партизаны по подожженному фашистами мосту. Когда же огонь догорал и
оставались только угли, открывалось запредельное царство красной красоты: в
центре - ярко-оранжевое, переходящее в ослепительно-солнечное, ближе к краям
оно становилось темно-красным, затем - бордовым, дальше - паутинно-серым. А
над ним бегали светло-желтые язычки пламени, окаймленные ярко-синим ободком.
Все это великолепие постоянно меняло свои очертания, цвета, границы, жило
своей искусствеенной, калейдоскопической жизнью, пока не умирало, и тогда
остывший прах выбрасывали в огород...
Начался мелкий дождь, разбавивший сочную акварель лиственного леса
грязной водой из банки для полоскания кисточек, и Виктор поспешил домой. В
темной комнате он включил свет и пошел было к мягкому дивану, но замер на
полпути. Ему вдруг стало ясно, что некуда больше откладывать тот мучительный
момент, которым жил подспудно всю сознательную жизнь, а последние несколько
лет - надрывно и отчаянно. Он сел к столу и неловко заправил белый лист в
машинку...
Первая, сама важная, по Папе, фраза, приснилась ему несколько месяцев
назад. Наяву он долго пытался и не мог выродить что-нибудь простое и с
вывертом одновременно, что-нибудь до боли вкусное. А тут, пожалуйте,
наготово и без особых хлопот. Утром, проснувшись, Виктор внимательно
вспомнил весь сон и поставил в сознании флажок на место ночного прозрения.
А до этого были долгие годы, когда постоянные сомнения порождали глупое
бездействие. Сразу после школы он хотел поступать в Литературный, но,