"Амели Нотомб. Дрожь и оцепенение" - читать интересную книгу автора

знамение.
Я вспомнила список служащих Юмимото: "Мори Фубуки, родилась в Наре 18
января 1961 года..." Она была ребенком зимы. Я вдруг представила эту снежную
бурю над величественным городом Нара* и его бесчисленными колоколами -- не
было ли совершенно логичным то, что эта восхитительная девушка родилась в
день, когда красота неба обрушилась на красоту земли?
Она рассказала мне о своем детстве в Кансае. Я говорила ей о своем, оно
началось в той же провинции, недалеко от Нары, в деревне Сюкугава, около
горы Кабуто, - при воспоминании об этих мифологических местах слезы
выступили у меня на глазах.
- Как я рада, что мы обе дети Кансая! Ведь именно там бьется сердце
старой Японии.
Именно там билось мое сердце с тех пор, когда в возрасте пяти лет я
покинула японские горы ради китайской пустыни. Это первое изгнание оставило
во мне столь глубокий след, что я чувствовала себя способной на все лишь бы
воссоединиться с той страной, которую я так долго считала своей родиной.
Когда мы вернулись к нашим рабочим столам, стоявшим друг против друга,
я все еще так и не придумала, как поступить. Еще меньше, чем когда-либо я
понимала, каково было мое место в компании Юмимото. Но я испытывала огромное
успокоение от того, что была коллегой Фубуки Мори.


Мне нужно было делать вид, что я занята, не показывая при этом, что я
понимаю, о чем говорят вокруг меня. С этих пор я разносила чашки с чаем и
кофе, не употребляя ни единой вежливой фразы и не отвечая на благодарность
служащих. Они не были в курсе новых инструкций, данных мне, и удивлялись,
почему вдруг любезная белая гейша превратилась в грубиянку янки.
Увы, ошакуми не занимало у меня много времени. Тогда, никого не
спросив, я решила разносить почту.
Нужно было возить огромную металлическую тележку по многочисленным
гигантским офисам и отдавать служащим их письма. Эта работа подходила мне
как нельзя лучше. Прежде всего, здесь требовались мои лингвистические
познания, поскольку большинство адресов были написаны в форме идеограмм, -
когда господин Саито был далеко, я не скрывала того, что знаю японский. И
потом я поняла, что не зря заучила наизусть штатное расписание Юмимото: я
могла не только узнать самого мелкого служащего, но также, в случае
необходимости, воспользоваться моментом, чтобы поздравить его с днем
рождения, либо его супругу или детей.
С улыбкой и поклоном я говорила:
- Вот ваша почта господин Сиранэ. С днем рождения вашего маленького
Йосиро, которому сегодня исполняется 3 года.
Каждый раз это стоило мне озадаченного взгляда.
Эта должность занимала у меня много времени, так как мне приходилось
циркулировать по всей компании, которая располагалась на двух этажах. Со
своей тележкой, придававшей мне важный вид, я не переставала пользоваться
лифтом. Мне нравилось это, потому что совсем рядом с тем местом, где я его
ждала, находилось огромное окно. Там я играла в игру, которую называла
"бросаться в пустоту". Я прислоняла нос к стеклу и мысленно падала. Город
был так далеко подо мной, и прежде чем я разбивалась о землю, мне было
дозволено рассмотреть множество разных вещей.