"Борис Михайлович Носик. Альберт Швейцер " - читать интересную книгу автора

Вообще последние годы его жизни отмечены живейшим интересом к жизни ГДР и
других социалистических стран. Нынешний Председатель Народной палаты ГДР
Геральд Геттинг, дважды посетивший Ламбарене, передает следующее
высказывание Швейцера: "Ваши слова о том, что мое требование благоговения
перед жизнью все чаще находит отклик в социалистическом мире, вселили в меня
надежду - придет время, когда самое человечное из всех требований, какие
существуют на земле, станет явью в обновленном обществе".
Так логика универсальной этики Швейцера, несмотря на всю его
либерально-буржуазную ограниченность, привела великого гуманиста XX века к
активному вмешательству в движение за мир, к бескомпромиссной позиции в
самых актуальных политических проблемах современности.

Доктор философских наук А. Гулыга

ГЛАВА ВСТУПИТЕЛЬНАЯ

Это было совсем недавно. В Черной Африке, в самом сердце джунглей, умер
старый доктор. Он был очень стар и умер от старости и усталости, умер тихо,
как уснул. Как опадают листья, как умели умирать его пациенты, африканцы. Он
очень устал. Больше полсотни лет назад он приехал в душные, нестерпимо
жаркие джунгли Габона лечить народ, заброшенный богом и людьми.
И вот он умер. На площадке, выжженной солнцем, под его окнами сидели на
земле африканцы и белые. Ритмично пели габонцы. И тамтамы стучали по
деревням, возвещая смерть Великого Белого Доктора. И мигали костры в ночи. И
сколько стариков подумало в эту ночь о нем и о себе, ворочаясь без сна на
голой земле: "Он умер, бедный старик, а кто вылечит мои язвы?" И сколько
молодых матерей подумали, что старый колдун Оганга лучше всех мог принимать
роды. Он разрешил бы назвать мальчика в свою честь - Месье-Альбер или еще
лучше Доктор-Швейцер. Это принесло бы удачу малышу, который шевелится под
сердцем.
Умер Старый Доктор из джунглей. Прокаженные сколотили грубый гроб без
крышки и накрыли Доктора пальмовыми ветвями. Черные и белые руки понесли его
к могиле. И белые сестры запели "Ah, bleib mit deiner Gnade", старый гимн,
который он так любил, который пели еще дома его отец-пастор, и его
дед-пастор, и все виноградари Мюнстерской долины. Детишки из деревни
прокаженных стройно запели по-своему, и плакальщики заголосили на галоа:
"Леани инина кенде кенде".
Многие говорили в тот день те же пять слов, на галоа и пахуан, на
французском и немецком языках, на голландском, чешском или английском - "Он
был как отец нам".
И человек из правительства прилетел от самого президента. Он сказал,
что умер самый старый и знаменитый габонец. Может быть, даже более
знаменитый, чем сам президент. И еще он сказал, что умер самый уважаемый
гражданин мира - человек, принадлежавший всему миру... И газеты всего мира
писали, что это горе для всех.
Но бог с ними, с газетами. Сколько человеческих сердец сжалось при этой
горестной вести, ощутив эту потерю как свою.
Когда-то, чуть не полстолетия тому назад, когда Старый Доктор подходил
лишь к середине своей жизни, он написал о людях, которые много значили для
него в детстве и юности и кого уже унесла смерть: