"Виктор Джордж Чарльз Норвуд. Один в джунглях (Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии) " - читать интересную книгу автора

окровавленной туши только что забитой свиньи. Он швырнул ее на палубу,
обрызгав все вокруг свиной кровью, а затем крикнул своему приятелю, и тот
сейчас же бросил ему вторую половину свиной туши и убитого броненосца.
Негр сложил куски мяса друг на друга, прикрыв их сверху рваным мешком,
улыбнулся капитану Морту и едва успел отскочить назад, спасая ноги от
тяжелого железного ящика, который индеец отшвырнул ногой, вновь принимаясь
отвязывать причальный канат. Судно выбралось на середину реки, и мы снова
отправились в путь. Солнце стояло высоко и палило как следует, так что под
его жаркими лучами влажное окровавленное мясо на носу баржи начало быстро
портиться, издавая запах.
Хотя на реке и мелькали клочья пены, течение было спокойным. Яркий
блеск воды резал глаза. Дерево и металл жгли руки, и я все время обливался
потом. Судно неторопливо двигалось вперед мимо густых однообразных зарослей,
тусклых, удивительно безмолвных и таинственных. Но было во всем этом
какое-то тонкое очарование, какая-то необычайная прелесть. Через несколько
часов тени удлинились и солнце стало опускаться за верхушки высоких
деревьев. Безмятежности дня пришел конец. Летучие мыши стали носиться среди
суковатых ветвей древних деревьев-великанов, растущих на отмелях. Когда
начало темнеть, капитан Морт отвел судно подальше от берега.
Некоторое время мы ползли в кромешной тьме, а потом взошла луна и
осветила деревья, бросив серебряные блики на воду. Но и во тьме капитан Морт
ни разу не сбился с курса. Эта река была его жизнью, и он знал ее как свои
пять пальцев. Печально кричали совы, глазевшие на нас с нависших над водой
ветвей, и огромные неуклюжие жуки метались в лунном свете. За топкой
прибрежной полосой вставала темная стена джунглей, грозных, полных
неизвестности. Повсюду трепетала притаившаяся, невидимая жизнь.
В каждом голосе, доносившемся из леса, звучал страх, ужас, дерзкий
вызов. Где-то там, в непроглядном мраке беспокойной ночи, внезапно
обрывалась жизнь. Все живое бодрствовало, настороженное, готовое к
смертельной борьбе, вечной, как этот мир. Осторожность против хитрости,
скорость против безжалостных клыков и когтей... Страх, вечный страх,
рождавшийся каждый раз заново с наступлением темноты.
Мои размышления были прерваны вспышкой света электрического фонарика,
мерцавшего где-то внизу, у самой воды. Сквозь просветы в деревьях показались
смутные очертания каких-то приземистых строений. Могучий негр, стоявший на
носу лодки, свободной рукой держался за свисающую ветку а фонариком водил по
физиономиям пассажиров баржи, пока не наткнулся на помощника главного
лесничего. Тот сразу же пересел в лодку, и я распрощался с одним из немногих
интересных людей, встреченных мной в Гвиане. Больше я его никогда не
видел...
На рассвете мы вошли в устье Курупунга, и я отправился в поселок.
Почтовый пароход взял здесь несколько пассажиров, и я стал искать лодку,
чтобы добраться до Апайквы. Вот тут я и познакомился с тремя братьями
Лоберт, молодыми, исключительно хорошо сложенными индейцами. Им надоели
лесоразработки, и они снова принялись за поиски алмазов, закрепив за собой
небольшой участок где-то в глубине джунглей на речушке, впадающей в
Курупунг.
У братьев была лодка, и они как раз собирались возвращаться на свой
прииск, закупив необходимые припасы. По их словам, я выбрал неудачное время
для поездки в Апайкву: Мазаруни так вздулась из-за ливней, что всякое