"Виктор Джордж Чарльз Норвуд. Один в джунглях (Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии) " - читать интересную книгу автора

из подвернувшегося под руку ящика и, поглядев по сторонам, схватил
оброненную кем-то рубашку. Прежде чем разгневанный владелец успел спасти
свою собственность, капитан Морт запихнул ее в пробоину, наложил сверху
крест-накрест доски и прибил их гвоздями к полусгнившей обшивке судна.
Заплата получилась грубая, но вполне надежная, и капитан Морт тут же
приказал столкнуть судно в реку...
Баржа была полна воды, кругом плавали разные пожитки. Казалось безумием
продолжать плавание в этой полузатопленной посудине. Промокшее имущество
было быстро собрано, и все начали отчаянно вычерпывать воду, пока не
затарахтела машина. Индеец оттолкнулся шестом, и судно отошло от берега. Так
как водопад был еще совсем близко, мы бросили вычерпывать воду и стали
досками и всем, что могло заменить весла, грести против течения, пока машина
не заработала на полную мощность. Заплата на корпусе оказалась целиком под
водой, но она выдерживала ее напор, и мы двигались вперед, веря в счастливую
звезду и спокойный оптимизм капитана Морта. Мимо нас проносились огромные
клочья желтой пены, но с каждым оборотом винта скорость потока ослабевала, и
наконец нос баржи стал рассекать совершенно гладкую, тускло сверкающую
поверхность реки.
Течение еще оставалось довольно быстрым, но судно без труда двигалось
вперед. Где-то поблизости, за поворотом реки, приютился Тумуренг. На
юго-востоке горы Меруме вздымали к облачному небу свои вершины. Тумуренг был
копией Иссано: тот же облик, те же запахи. Здешний лавочник завел порядок
давать клиентам вместо сдачи расписку, которой в дальнейшем можно было
расплатиться за покупки. Для лавочника и для местных жителей этот способ был
удобен, но для путешественника вроде меня, у которого нет купюр мельче
двадцати долларов, он совсем не годился.
Баржу вытащили на берег для Тщательного осмотра, а это означало, что мы
пробудем здесь до следующего утра. В полдень в поселок пришел какой-то
старатель пропивать свои богатства. В его кармане лежали алмазы каратов на
десять и расписка на триста долларов. Чтобы помочь ему в этом деле, вся
смешанная публика поселка явилась под вечер в своих красочных нарядах.
Пристроенная к лавке просторная крытая веранда, где постояльцы могли
повесить свой гамак, была теперь очищена для танцев. Гамаки, всякая утварь и
личные вещи, в том числе и мои, были вышвырнуты. Сюда вкатили дребезжащий,
источенный червями рояль (бог знает, каким чудом его протащили через
пороги!), и вскоре ром полился рекой. Какой-то улыбающийся тип колотил по
облупившимся клавишам, и вся публика самозабвенно плясала под эту музыку.
Вскоре я узнал, что почтовый пароход отправится в Курупунг только после
полудня и большую часть пути мы должны будем плыть ночью, сделав заход в
Камакусу, чтобы высадить помощника главного лесничего, а ранним утром
следующего дня прибудем в небольшой поселок в устье реки Курупунга. Оттуда я
мог продолжать путь к Апайкве на "бато" (плоскодонке) или же ждать в течение
четырех-пяти дней почтового парохода, который должен был вернуться из Знаку,
лежащего за Курупунгом. Я совсем не собирался в Курупунг, однако дела потом
сложились таким образом, что все мое дальнейшее путешествие пошло по иному
пути.
Затарахтела машина, и, когда за кормой забурлила и запенилась вода,
причальный канат натянулся. Капитан Морт кивнул головой и одобрительно
сплюнул, а индеец на носу начал отвязывать канат. В самую последнюю минуту с
берега скатился запыхавшийся негр. На его голом плече висела половина