"Андре Нортон. Грифон торжествует ("Колдовской мир")" - читать интересную книгу автора

И тут от высокой скалы, откуда я соскоблил остатки гнезда, в ответ
вспыхнула искорка света. Я вытащил из сапога маленький нож и, проведя
лезвием по скале, соскреб немножко точно такого же голубого металла, из
которого был сделан и мой браслет, а затем смахнул его в сумку.
Чтобы успокоить лошадей, привязанных в стороне от травы и воды, я
размял для них несколько дорожных лепешек. Они алчно потянулись к еде, не
обращая внимания на то, что я обеспечил им безопасную ночь, расчистив это
место.
Здесь был лишь один вход, но крыши над головой не было. Зато скалы
слегка изгибались внутрь, так что открытого пространства вверху было совсем
немного. Я подтащил к самому проходу седло и сумки с припасами, используя их
в качестве баррикады. Как жаль, что на эту ночь у меня нет товарища по
оружию, чтобы разделить ночное дежурство. И мне оставалось лишь понадеяться
на умение, приобретаемое любым солдатом, мгновенно пробуждаться при малейших
изменениях в окружающей обстановке. Вновь я положил обнаженный меч рядом с
собой и попытался заснуть.
Если кто-то, представляющий опасность, и рыскал по округе этой ночью, к
моему убежищу никто не приближался. Однако на рассвете я был разбужен таким
же, как и накануне, неистовым ржаньем кони, когда он впервые почуял ветер,
донесшийся из Пустыни. Я выбрался наружу и увидел, что все три лошади
яростно натянули поводья, встав на дыбы и колотя копытами по скалам.
Потребовалось все мое искусство обращения с лошадьми, чтобы успокоить
их, но когда я закончил погрузку и вскочил в седло, то понял, что на самом
деле мало что могу с ними поделать. Они решительно хотели вернуться к
оазису, и я был вынужден подчиниться, поскольку им нужна была вода и трава,
так что пришлось немного задержаться, чтобы они получили и то, и другое.
Поэтому солнце уже больше часа висело над горизонтом, когда мы снова
направились вперед в сторону холмов. Постепенно местность менялась. Теперь
пустыня представляла собой серовато-коричневую землю, на которой местами
росла выжженная солнцем трава. Лошади, которых я вел на привязи, пытались,
вытянув шеи, дотянуться до травы и пополнить таким образом свой скудный
рацион. Затем появились кустарники, деревья, причем некоторые из них мои
лошади обходили стороной.
Я доверял их инстинктам, поскольку этот край они знали намного лучше
меня. Около полудня я заметил первое передвигавшееся существо. Кустарник рос
теперь так густо, что нам приходилось постоянно петлять, чтобы не цепляться
за него, и вот во время одного из таких обходов передо мной мелькнуло более
открытое пространство.
Наперерез нам направлялся всадник. И хотя до него было еще далековато,
я не мог ошибиться в солнечном блеске, отразившемся от его доспехов. Конь
его не походил на моих - он не обладал такой длинной шеей.
Всадник скакал с уверенностью человека, который знал, куда он
направляется. За охотника я его принять не мог... хотя он мог оказаться
преступником, скрывавшимся от закона в этом безлюдном краю. Или же... может
быть, именно его-то я и искал! Вытащив меч из ножен, я направился на
открытый участок земли, желая, чтобы меня заметили, несмотря на возможный
риск.
Разумеется, его конь был породистее моих выращенных в пустыне кляч, так
как, хотя и казалось, что всадник скачет неспешной рысью, он неумолимо
удалялся от меня. Похоже, всадник и не замечал, что я следую за ним.