"Андрэ Нортон. Веер с глазами из опала" - читать интересную книгу автора

больших усилий и затрат времени. К тому же приходилось осторожно подходить
к ценам, потому что после катастрофического пожара пять лет назад, когда
половина города погибла в огне, дела дяди Огастина пришли в упадок.
- Там все вещи нуждаются в стирке и починке, - объявила Молли. - Пока
вы их носить не сможете, - она оценивающе взглянула на свою госпожу. - Мисс
Лидия полнее в талии, несмотря на все кружева, но совсем немного...
Персис вздохнула: сейчас предстоит выслушать обычные сетования Молли
на её худобу.
- Я знаю, что худа, как рельс. Но я всегда такая, Молли, сколько бы ни
ела. Ну, хорошо. Ясно, что мне придётся что-то надевать, и так как мисс
Леверетт настолько добра, я с благодарностью приму её предложение.
На самом-то деле она не была благодарна. Ей не хотелось носить чужую
одежду. Казалось бы, ничтожная неприятность: ведь нужно быть благодарной за
спасение. Но в одном она была уверена: чтобы снова отправиться в море (если
"Стрелу" залатают, и они смогут продолжить путь), потребуется всё её
мужество.
Однако два часа спустя она уже примирилась с собой и со всем миром.
Стройная чёрная девушка принесла вёдра с горячей водой, и Молли отмыла
волосы Персис от соли, просушила их и расчесала. Персис надела муслиновое
платье, гораздо более роскошное и дорогое, чем одежда из её собственного
чемодана. В сущности, она теперь была одета для официального чаепития.
Модные рукава платья лимонного цвета (который хорошо подходил к её
каштановым волосам и желтовато-бледной коже) плотно облегали руки от плеча
до локтя, а потом расширялись облаком кружев. Широкий воротник тоже был
обшит тонкими, как паутина, кружевами. А на вырезе воротника красовался
бант. К платью прилагался передник из кисеи с отделанными рюшами краями.
Молли искусно зачесала Персис волосы, старательно уложила локоны, хотя
в этом влажном климате они скорее напоминали развевающиеся космы, чем
правильные кольца. И всё же Персис взглянула в зеркало не более уверенно,
чем раньше. Все эти кружева ей не шли. Слишком уж у неё худое лицо и
слишком острый нос с горбинкой. Она выглядела как школьная учительница.
- Как дядя Огастин? - её снова потревожило сознание долга.
- Он ещё спит, мисс Персис. Шубал сидит рядом с ним, если ему что-то
понадобится. Но вы можете на него взглянуть.
Молли открыла дверь комнаты и указала на другую дверь, напротив.
- Мисс Лидия и миссис Прайор внизу, на веранде. Спуститесь по
лестнице, а потом прямо...
Персис кивнула и тихо постучала в дверь дяди. Выглянул Шубал. Его
седые бакенбарды топорщились вокруг худого лица. Он пропустил девушку, но
предупреждающе прижал палец к губам.
Здесь тоже стояла большая кровать под балдахином из сетки. На фоне
подушек, поддерживающих голову и плечи (после болезни дяде приходилось
спать почти вертикально), лицо старика казалось совсем бледным. Редкие
волосы торчали хохолком, как у птиц, которых иногда привозят моряки. Рот
был открыт и расслаблен. Дышал дядя поверхностно и часто. Глаза его были
закрыты.
А ведь именно эти глаза делали дядю Огастина таким живым.
Вопросительное выражение ярких голубых глаз - первое, что отметила Персис,
когда дядя привез её к себе, завершив многолетние скитания по чужим
странам. Почему-то она никогда не считала его стариком, хотя он являлся