"Андре Нортон, Полин Гриффин. Морская крепость (Колдовской мир-2)" - читать интересную книгу автора

миру, который может стать домом, где можно снова стать сильным и
счастливым..."
Мысли его прервались, вернее, начали расплываться. Подействовали
шелест ветерка, гул морского прибоя и приятное дневное тепло, и Тарлах
позволил своим мыслям унестись далеко.
Но это недолгое забытье прервал отдаленный крик в вышине, и Тарлах
непроизвольно взглянул в небо, отыскивая кричащую птицу. Это был Бросающий
Вызов Буре. Тарлаха заполнила радость: он следил, как его сокол взмывает
вверх вместе с Солнечным Лучом Бреннана. Неосознанно он напряг мышцы, как
будто хотел присоединиться к своему спутнику в бесконечной свободе полета,
присоединиться и телом, и духом.
Полет представлял собой просто игру, это птичий способ выразить
радость прекрасным днем, но в то же время, как и любая пара в отряде, они
летали и с другой, гораздо более серьезной и постоянной щелью. Эти соколы -
высокогорные птицы, и Морская крепость полностью отвечала их природным
запросам. И потому ежегодное спаривание принесло так много потомства, как
никогда с тех пор, как фальконеры покинули Гнездо и катастрофа заставила их
пуститься в странствия. Еще одно такое спаривание, еще один год в долине, и
будущее черно-белых птиц обеспечено. И даже если люди, спутники птиц,
исчезнут, сохранение птичьего рода послужит для них утешением.
Но тут у Тарлаха перехватило дыхание. На берегу появилась Уна. Она
направлялась к нему, но услышала крик птиц и остановилась, наблюдая за
ними. К его ужасу, она подняла руку в приветствии его народа, и соколы -
они ответили, не просто признали ее присутствие, но и приветствовали как
своего.
Она понимает! Эта проклятая женщина понимает мысли и поступки птиц!
За несколько мгновений он добежал до нее. Грубо схватил за руку,
развернул, заставив смотреть себе в лицо.
- Ведьма! Не смей применять к ним свои заклинания!
Уна попыталась высвободиться, но поняв, что не сможет, застыла
неподвижно, если не считать сверкающих глаз, полных зеленого огня
негодования.
- Ты судишь по странным меркам, фальконер. Для тебя это естественный
способ общения с другим видом. Для меня - отклонение, нечто позорное и
грязное, чего следует опасаться. Ее презрение ударило его, как бичом, но он
не уступал.
- Для тебя это неестественно.
- Тогда очень трудно будет понять, почему ни одно животное по-своему
не отказывало мне в приветствии и в добром пожелании.
Хватка его чуть ослабла, и она смогла вырвать руку.
- Да, такой дар не часто встречается у моего народа, и мне всю жизнь
приходилось следить за собой, иначе меня назвали бы выродком или еще
похуже, горем и позором моего дома. Я и перед тобой не хотела открываться,
но соколы сами приветствовали меня, и я не увидела в этом вреда. - Она
отвернулась от Тарлаха. - Наверно, я не должна была ожидать от тебя другой
реакции.
Голос ее дрожал, она торопливо пошла обратно.
Тарлах поморщился, поняв, какие боль и гнев звучали в ее голосе.
Справедливый гнев. Ему не нужен был упрек соколов, чтобы понять это.
- Леди! Леди Уна! Подожди!