"Андрэ Нортон. Аромат магии ("Пять чувств" #3)" - читать интересную книгу автора

погруженная в свои мысли, она терпеливо выслушивала жалобы больных, смешивая
для них укрепляющие средства.
Разумеется, Халвайс происходила не из знатной семьи, но не нашлось бы
никого из надменной и задиристой знати, кто решился бы оскорбить ее - или
для кого такое оскорбление сошло бы с рук.
Девушка вздрогнула - Второй Колокол! - и заторопилась вниз по улице.
Вокруг слышались звуки отпираемых дверей, хозяева лавок снимали ставни,
переговаривались, приветствуя друг друга.
Лавка Халвайс занимала помещение на первом этаже трехэтажного дома. Ее
соседи, желая привлечь покупателей, украшали свои заведения всевозможными
вывесками, а в витрине лавки госпожи стояли только коробочки - зеленые, в
которых хранились травы, разноцветные - с лепестками цветов, а также
всевозможные флаконы... Девушка знала, что даже на крыше дома установлены
полки, на которых сушились разложенные на подносах растения, а задний дворик
был превращен в сад.
Уилладен замедлила шаг. Джакоба наверняка догадается, где ее искать.
Может быть, она уже сообщила начальнику стражи о побеге своей служанки? Не
обернется ли это бедой для Халвайс?
Ставни лавки были закрыты; похоже, госпожа Травница еще не собиралась
торговать. Внезапно Уилладен почувствовала запах... в нем таилось зло!
Она стояла перед закрытой дверью. Но щеколда не была задвинута, лавка -
не заперта изнутри... тогда почему закрыты ставни? Девушка осторожно
коснулась двери рукой. Что-то не так - и запах зла ощущался все сильнее,
вызывая у Уилладен тошноту.
Толкнув дверь, девушка вдохнула смесь столь любимых ей ароматов - но к
ним примешивался иной запах, темный и опасный, которому она не знала имени.
- Халвайс?
В лавке царил полумрак, в котором смутно угадывались очертания
прилавка, шкафов и полок. Уилладен шагнула внутрь - осторожно, словно
опасаясь, что ее ждет западня.

2

ОН ПОДНЯЛСЯ С ПОСТЕЛИ и, сбросив на пол одеяла, направился к окну. За
тяжелыми шторами городские здания тонули в сером свете раннего утра. Большой
Колокол еще не звонил.
Уттобрик Кроненский никогда не производил впечатления важной особы,
даже надевая церемониальные богатые одежды; тем более - сейчас, когда, глядя
на город, погрузился в размышления, не дававшие ему покоя всю ночь. Его
жидкие волосы, когда-то каштановые, теперь изрядно припорошила седина, узкое
лицо изрезали морщины, тяжелыми складками обрамляя тонкогубый рот. Близоруко
щурясь, он вглядывался в предрассветный сумрак, в котором лишь первые редкие
огни фонарей предвещали наступление нового дня...
Конечно, герцог сожалел о жизнях, унесенных чумой, - как любой человек;
и, конечно, не его вина была в том, что он - последний потомок мужского пола
в прямой линии наследования. Сейчас уже можно признаться себе в том, что его
предшественник, Вубрик, был подлинным правителем, каким никогда не стать его
наследнику.
На столе догорали свечи; Уттобрик прекрасно знал, что лежит там -
донесения, великое множество донесений... и доносов. Будь их воля, обожаемые