"Андрэ Нортон. Бархатные тени " - читать интересную книгу автора

позволяя воспоминаниям течь сквозь мое сознание.
Но тут мои блуждающие по шали пальцы нащупали бугорок, которого я не
помнила. Я села и внимательно осмотрела рубец. Там оказался крошечный
мешочек, едва ли толще шпагата. Если бы я его не нащупала, он бы еще долго
оставался незамеченным. С величайшей осторожностью действуя ножницами, я
высвободила его.
Я не нашла в нем никаких отверстий, но он был чем-то заполнен. В конце
концов я зацепила ножницами какой-то крохотный стежок на одном конце. Затем
я зажала разрыв, пока не отыскала на столике лист бумаги, на который и
вытряхнула содержимое мешочка.
Оттуда высыпался желтый порошок мельче любого песка. И вместе с ним -
три очень маленьких предмета. Один белый, как слоновая кость - зуб какого-то
мелкого животного. Другие два - какие-то семена.
Как я не давила и не трясла мешочек, все его содержимое могло заполнить
не больше половины чайной ложки. От него исходил слабый тошнотворно-сладкий
запах. Я понюхала еще раз, а затем откинулась на спинку дивана, мотая
головой и безудержно чихая. Что-то здесь было такое... злое... или это было
только мое воображение?
Я быстро свернула вместе бумажку и мешочек, отнесла пакет в уборную и
выбросила его. Вернувшись, я снова принялась дюйм за дюймом осматривать свою
шаль. Я была уверена что мешочек здесь спрятали совсем недавно - ведь шаль
была моей постоянной спутницей.
Я вздрогнула. Кто зашил его в рубчик и с какой целью? Такая маленькая
вещь, и однако...
Спросить? Но кого?
Я встряхнула шаль, не в силах избавиться от странного ощущения, будто
ее кто-то испачкал. Как будто на моих глазах ее грубо проволокли по грязной
канаве. Однако я решила не углубляться в мысли о моей находке, не
поддаваться тревожным и странным фантазиям.
Но я все-таки то и дело вспоминала об этом, вспомнила и тогда, когда
вся наша компания вечером собралась в элегантной столовой вагона. Мое
настроение несколько улучшилось в ярко освещенной комнате. То и дело окна
ловили отблески света из домов фермеров, поскольку плотные парчовые
занавески не опустили с наступлением темноты.
Викторина сидела за столом напротив меня. Усталое выражение исчезло с
ее лица, растворилось в живости, которой я прежде в ней не видела. Казалось,
она внимательно слушает рассказ мистера Соважа о достопримечательностях
Запада.
У него оказались в запасе разные волнующие истории, выдававшие такое же
воодушевление, как и у его сестры, его смуглое лицо утратило холодное
выражение, превращавшее его в маску. Я предположила, что чем ближе мы будем
к избранным им местам, тем больше он будет расслабляться, освобождаясь от
наносного городского лоска.
Пока он говорил, я почти закрыла глаза, и вернулась сквозь годы в
другое время, к другому столу. Именно так мой отец открывал для меня двери в
мир знаний. Но это было так давно...
Во всяком случае, я на какое-то время забыла про шаль. Но когда в конце
вечера, вернувшись в купе, обнаружила ее поверх своей разобранной постели, я
снова ощутила неприятный, почти болезненный укол, а потому села и снова
обследовала все края. На этот раз я ничего не нашла.