"Грегори Норминтон. Чудеса и диковины " - читать интересную книгу автора

обстоятельство к списку своих несчастий, скорее его стоит причислить в
плюсы. Отвергнутый сверстниками, я в настороженном ошеломлении слонялся по
улицам. Голову опускал, чтобы не привлекать внимания любопытных прохожих.
Эта покаянная поза (которая легче всего делала из меня невидимку) позволяла
мне замечать мелочи природы. Я наблюдал за кипучей деятельностью муравьев:
как после убийственного ливня они несут над головой крылья бабочек, словно
красочные паруса. Долгоносики, когда я сажал их на ноготь, сверкали, как
драгоценные камни. Помню, однажды я при помощи соломинки спас богомола,
который утоп в клейкой грязи. Уцепившись за эту шаткую опору, насекомое
задумалось о своей судьбе. Я осторожно перенес его на солнце, где он
согрелся и обсох, очистившись от налипшей влаги. Я не знаю, сколько просидел
в горячей пыли, забыв про городскую суматоху и наблюдая за омовением
богомола. В конце концов забавная голова с ужасными глазами повернулась в
мою сторону. Мне показалось, что его жвала произносят неслышные слова
благодарности. Я успел рассмотреть два желтых крыла с глазками цвета индиго
по центру каждого - и богомол упорхнул в безоблачное небо.
Умберто Раймонди (мой дядя и наследник торговли мрамором) был
темноволосым и краснолицым господином, который проводил свой обеспеченный
досуг за книгами и так и не смог избавиться от чувства ответственности перед
умершей сестрой. Как-то утром, когда я развлекал жука на площади Синьории,
он споткнулся о меня и еле успел остановить сапог в дюйме от моего зада,
узнав наконец племянника.
- Ты! - закричал он. - Ты чего тут в пыли валяешься? Я принял тебя за
уличного мальчишку.
Жук свалился с моего пальца, упал на спинку и бешено засучил
лапками, пытаясь перевернуться. Я попытался ему помочь. - Не делай вид,
что не замечаешь меня! - сказал дядя. - Подними голову, нахаленок ты эдакий.
Я послушался и, прищурившись, посмотрел в его мрачное лицо. Нептун из
фонтана искоса поглядывал на меня.
- Твой отец знает, где ты? (Моя нянька зарылась во множестве своих
подбородков. Я сбежал, преследуемый лишь ее громким храпом.) Встань,
Томмазо. Ты что, язык проглотил?
Так много вопросов: с чего начать?
Оцепеневший от ужаса, я поплелся следом за дядей Умберто к его дому на
виа деи Калцаиуоли. Его голос и наши шаги отдавались гулким от аппуанского
мрамора. Слуги кланялись и приседали; я чувствовал на себе их взгляды. Дядя
повел меня вверх по широкой лестнице и далее - по темным, лишенным окон
коридорам к себе в кабинет.
Я прежде не был в его библиотеке. На стенных панелях были изображены
самые разные предметы: книги и картины, медальоны на цепочках, свитки,
скрепленные красной тесьмой. Образы вещей предшествовали появлению
оригиналов: за панелями скрывались все чудеса науки: не только древние
манускрипты, но и новые книги - по космологии, геометрии и истории Нового
Света, "Жизнь художников" и "Жизнь Микеланджело" Вазари, труды по ботанике и
экзотическим тварям, сдобренные приличным количеством чарующих рыцарских
романов.
Дядя Умберто уселся в кресло. Он пожил свои волосатые, унизанные
кольцами кулаки на широкую столешницу вишневого дерева и принялся пристально
изучать мое лицо.
- Так что ты там делал? - спросил он, пока я пробирался мимо его собак