"Грегори Норминтон. Чудеса и диковины " - читать интересную книгу автора

вдалеке от лугов, можно почувствовать, как сочные стебли ломаются под ногами
с влажным хрустом, в это холодное утро я спал младенческим сном, не
подозревая об отцовских амбициях. Мне и в голову не приходило, что рисунки
могут принести мне славу. Я делал их ради отца; только так он меня принимал.
Меня растолкала няня.
- Пусть он засунет свои приказы в... - бормотала она. - Приготовь
поесть, Бьянка. Налей выпить, Бяьнка. Бьянкато, Бьянка это. Все, с меня
хватит. Является с утра пораньше с кучей народу, нет, чтобы предупредить.
Вставай, коротышка ленивый. Тебя ждут внизу.
Я мигом (прошу простить мне эту гиперболу) спустил ноги на пол и принял
сидячее положение. Бьянка натянула на меня рубашку. Она кое-как притоптала
мою всклокоченную шевелюру и плюнула на подол фартука, чтобы вытереть сон у
меня из глаз.
- Ужасно выглядишь, - запричитала она. - - Ты когда в последний раз
прогуливал расческу по этим зарослям? Уф, не зевай мне в лицо. У кошки из
пасти и то приятнее пахнет. Нет, завтрака не будет. Ступай вниз. И
побыстрее.
Едва переставляя ноги, я спустился по лестнице. Из мастерской
доносились мужские голоса, низкий рокот, как в театре перед спектаклем.
- А, молодое дарование, - воскликнул очкастый джентльмен, обладатель
(как я отметил) ярко-розовых губ. В мою сторону повернулась дюжина голов;
взгляды уперлись в пустоту, потом опустились ниже. - Ну, давай заходи,
мальчик мой.
Отец заметно расслабился с моим приходом, как будто кто-то перерезал
натянутую проволоку у него в спине.
- Томмазо, - сказал он, - эти господа - из Академии искусств. Они
пришли посмотреть на тебя.
Я видел, что наши гости передавали по кругу мои рисунки.
- Так что, Анонимо, - сказал один из них. - Вы пригласили нас для
демонстрации. Давайте приступим.
- Или каков отец, таков и сын? - спросил другой. - Много обещает, но
мало дает.
- Пусть он скопирует этот рисунок, - добавил толстый, как слон, третий
господин, размахивая очередной Мадонной.
- Нет, лучше эту.
- Нет эту.
Чья-то сильная рука направила меня к столу. Кто-то пододвинул стул, мне
в руки вложили карандаши. Не буду отягощать вас деталями этого
представления. Собравшиеся столпились вокруг меня, загородив свет. У меня
было странное чувство, словно я очутился на дне океана в окружении
копошащихся осьминогов. Меня подстегивала только бешено дергавшаяся бровь
отца, и вот из туши и мела на мольберте родился вполне сносный двойник
Мадонны.
- М-м... неплохо. Для такого молодого...
- Конечно, оригинальная композиция...
- Вполне...
- То есть это клест или попугай?
- Явно ни то, ни другое.
- А этот кузнечик на втором рисунке - он слишком жирный.
- Слишком жирный для кузнечика.